Абсурдотека:Старик и море 2

Библиотека нетленной классики
Абсурдотека
Книжные завалы
Читальный зал · Книгохранилище · Случайная книга
Найти книгу
Об авторе данного шедевра

	Старик заплыл в заплыв плавунов. Он сказал им «айайай». Но было поздно. Оно утопилося.
— Эрнест Хемингуэй. «Старик и море» (краткое содержание первой части)

Предисловие

Любезный читатель, ты больно думаешь, что как же так можно было написать вторую часть великого самодостаточного шедевра при условии, что автор сам давно того. Всё просто. Я, истинный фанат, съездил к месту упокоения, с цветами как и полагается, даже с конфетами, кладу я в общем конфеты и думаю, а зачем ему цветы, они же завянут. В общем, зажал я цветы и говорю писателю: - «Здравствуй, Эрни, я почитатель твоего труда и верный его продолжатель, прошу у тебя разрешения на написание продолжения лучшей твоей книги. Подай мне сигнал, что ты согласен.» И вдруг слышу — в земле какие-то вихляния непонятные проявляются. Запустил я приложение телефонное, дешифратор азбуки морзе, и не прогадал — Эрни дал разрешение, переворотами своими в гробу, да не просто дал, а начал диктовать, чтоб я ничего не напутал. Так я сидел неделями, записывая каноничное продолжение потрясающей истории. Не верите? Воля ваша - сами можете прочитать и убедиться, не сам же я это придумал, лол… Приятного аппетита.

***

Старик был очень стар. И дряхл. И стар. И беден. И стар. И немощен. Одним словом, суперстар. Воистину, это был старик с большой буквы «С». Хибарка его была на берегу мокрого и сварливого моря, волны бились о высокий берег, берег огрызался, и шум от их спора слышали посетители местной пивной за два километра, а в особо темную ночь и за два с половиной.

Хибарка его была на берегу мокрого и сварливого моря, волны бились о высокий берег, берег огрызался...

В хибарке доски то держались еле-еле, и по вечерам какая-нибудь доска то и дело отваливалась, а когда досок не осталось, то с моря волной прибивало прибывало новые. Не хватало еды старику весьма и ел он коренья да поленья, а доски всё падали, аки курс долляра в альтернативной реальности, и прямо на еду, которой не было.

Лицо его было покрыто шрамами на любой вкус, бонусом же шли морщины, которые расползались повсюду, и даже за пределы хижины. Лодка его была стара, лет 200 не меньше, и разваливалась она при каждом отплытии, но старик не унывал, ведь он был старик, а значит знает много и не пропил мастерство своё кузнечное, ну или пропил, но забыл об этом — в общем умел он починить лодку даже в открытом море. Инструменты, правда, и те были сломаны.

Но глаза, в отличие от старика, они были не старые, нееет, как вы могли даже посметь ПОДУМАТЬ о таком, они были вне времени, возможно моложе его самого или даже самой вселенной. Это были добрые глаза. Светлые глаза. Глаза с большой буквы «Г». Глаза — азаза. О эти глаза цвета ясного осеннего неба в новогоднюю ночь, они были прекрасны, да так, что их можно было демонстрировать публике на глазных дефиле. В них была одна особенность — это были умные глаза. Умные и говорящие, с айкью 200, незатыкающиеся глаза-мутанты, но и это ещё не всё. Это были глаза ангельские, безупречные, грациозные, добрые, единственные, женственные, заботливые, интригующие, коммуникабельные, лучезарные, манящие, нежные, обалденные, понимающие, романтичные, самые-самые, тактичные, улыбчивые, фантастические, честные, целеустремлённые, шикарные, энергичные, ясень. Они отражали мужество владельца и его несгибаемость.

- Не унывай, старик, - сказал мальчик, который пришёл почтить старость в 3 часа ночи. Не хотел он, но разбудил старика, да так, что тот вскрикнул, и от крика его одна из стен хижины отвалилась. Мальчик уважал старика и решил это продемонстрировать на практике. - Ничего,- прокричал мальчик, чтобы старик услышал, - что твою сверхогромную рыбину пожрали акулы, это же дело житейское, вот у меня сегодня акулы пожрали все запасы брюквы, и ничего, вырастет новая, заживём. И ты не унывай. Всё стабилизируется. Ты самый лучший и добрый старикан на всём белом свете. И я горжусь тобой. И мудрость твоя возвышается над всеми нами указывая путь к небесам. Памятник твой вечно будет стоять маяком, освящая путь кораблям со всех концов света, пока не падёт твердь земная или не смоет его волною. Хочешь, принесу тебе стакан, да что там стакан, цистерну проверенного вина? Да что там вина, пива, настоящего, не какой-то там нулевки! Да что там цистерну, океан пиваса? Звездную систему Пивас-13? Водки принесу тебе, в кляре, с соусом пэсто принесу, бухла вдоволь завезём тебе в благодарности, водяры кристально чистой, аки совесть губера, газету, да что там, киоск целый сбросим с верта тебе газетный!

«Водки принесу тебе, в кляре, с соусом пэсто принесу, бухла вдоволь завезём тебе в благодарности, водяры кристально чистой, аки совесть губера, газету, да что там, киоск целый сбросим с верта тебе газетный!»

Узнаешь, наконец, кто в футболиусе победил все команды на свете, небось твои «буйные плинтуса» опять раскидали всю здешнюю морскую лигу! Ну что ты молчишь, мой друг любезный? Куда ставить?

- Шито?? - спросил старик, ему показалось, что мальчик что-то сказал ему.

- А, неважно, стартрекиус, всё равно ты глухисто и нечего тут мне пургу разводить, сваливаю я окончательно с дыры этой прелестной и оставляю тебя главным заседателем руинистого холма и дырявого сапога. Гуд тебе бая и не ори ведерчи тут. И не забудь рыб покормить, как говорится, - сказал мальчик и выскочил из хижины, приплясывая, на берегу его уже ждал эскорт из пяти вертолётов и красная дорожка из вина, которое он, как и обещал, привёз старику в последний раз.

- Ах, если бы только мальчик зашёл меня навестить, - подумал старик.

***

Стал он ещё дряхлее с самой его последней, эталонной и каноничной вылазки, где поймал он великую рыбину, да только величия не снискал, и завалился на доставке. Позднее до него начало доходить, что в действиях его был прокольчик небольшой, ведь идея заплыва на дальние дали такие с надеждой, что акулы не сожрут халяву на верёвочке, была мягко говоря не слишком обдуманной, а честно говоря тупой, но в дерёвне стал он героем и олицетворением силы духа и слабости ума, памятники его стояли на каждом шагу, появился юмористический музей лоховства, со скелетом Рыбины во главе экспозиции и фотографиями старика в молодости и сейчас, для наглядности, смеялись все над ним, а радиостанции пополнились новыми хитами «крепкая пинта маразму» и «путешествие в нафига». Рыбина стала великомученницей, а в награду старик получил новую, улучшенную хижину, которая разваливалась в пять раз быстрее старой.

Проснулся старик понявши, что не жравши он семь дней и две ночи, что пора бы уже отплыть, как полагается, в море, и забрать то, что ему причитается - трупаки. Мальчик говорил ему, что он рыбак самый лучший в мире, и героичности ему не занимать, со всем он расправится сам и не нужна ему ничья помощь, его великий подвиг рыболовный ещё впереди, а потому плыви без меня, но не забудь вернуться, а то фоток не видать будет новых для музея.

- Ах, если бы только мальчик поплыл со мной, и девочка, и мальчик-девочка, и этот как его там, со всеми остальными, они бы освидетельствовали силу немощи, духовную суперсилу души и душ в глуши. Смеялись они над историей моей, но смеялись с уважением и преклонением перед старостью. Я верю в удачу, и в милость судьбы, рожден я был для закидывания крючками водной глади, и да помогут мне поймать на сардину весь океан рыбачные боги, рыба сдохни, рыба сдохни, рыба сдохни, - повторял молитву против упрямых рыб старик, нанизывая крючки на удочку, а сардины на леску.

***

Чтобы было эпичней, героичней и хардовей, собрался старик ночью в отплытие, и весь город пришёл проводить его, в последний путь. Вдовы ревели, вдовцы ревели, а ревень не ревел, за что его и избили. Старик был тронут такой заботой и решил, что уж на этот раз он им всем докажет, кто самый великий рыбак тысячелетия. План величия был прост — поймать кита на удочку и привезти его в целостности обратно, обработать, восхвалить его, а потом сожрать его плоть во имя милосердия.

План величия был прост — поймать кита на удочку

В прошлый раз он не рассчитал расстояние — заплыл слишком далеко, а рыбина волоклась за лодкой в уязвимости. Новый план предусматривал другую тактику — рыбину в лодку запихнуть, и тогда уже точно акулы ничего не поймут. Далее — оружие против акул. Дубинка и весло показали свою профнепрегодность, решено было взять старое ружьё, висящее на стене, но незаряженное, ведь удар прикладом, как известно, всегда убивает с первого раза.

Старик был немаловажной фигурой в городище, такое событие как новый заплыв не осталось в стороне. Некоторые фотографы вызвались добровольцами, чтобы засевши в лодках печатлить новые подвиги, и старику это очень не нравилось, ибо легенды должны передаваться устно, мало ли он лоханётся как в прошлый раз и извернуться не удастся, однако и пиар лишним не будет. Лодка тем временем уже отплыла на приличное расстояние в полтора метра. «Не бойся, рыба, я здесь, и со мной ты в безопасности» - прошептал старик рыбе, и рыба успокоилась, потому что она была очень далеко. Дюжина лодок с фотографами уже тянулись, другие обгоняли его, окружив со всех ракурсов. Так прошло два часа. Старик решил, что вода колыхнулась, это точно рыба, и наверное гигантская, главное не напортачить, ведь для того, чтобы сидеть в лодке и ждать, нужно нехилое мастерство.

Он провернул рутинную операцию по подготовке к ловле, исходом которой стало, разумеется закидывание приманки, привязанной к удочке, в бескрайнюю пучу моря, под строго правильным углом, рассчитанным ещё много лет назад. Держась за крючок, от которого отходил моток лески, старик восхищался мудростью предков, которые придумали такой удобный способ держательства. Крючок в руку впивался больновато, но это честный обмен, ведь рыба в море бесплатна, а халява требует жертв. Удочка с привязанной наживкой отказывалась заходить в морскую гладь. «Плохая, плохая, глупая удочка» - подумал старик. Она была не первой. Было замечено, что вразумить её получится только насильственным путём — продырявить вдоль и поперёк, что было сделано весьма небыстро. Это логично — лодка идёт на дно, если с дырками, удочка ничем не хуже. Однако она не тонула. «Топись блин!» попросил удочку старик, но она была невежлива.

«Они не смогут ничего увидеть ночью, ни один мой промах, я всё продумал» - нашел старик отмазу на то, что перепутал день с ночью, но вдруг озарил его свет. «Я ещё не готов к смерти, я убил недостаточно рыб!» - подумал он, но ничё не вышло и света стало ещё больше. Фотовспышки мешали средоточить взор в гладь морскую и удочка нервничала. Их надо было вразумить, авось одумаются и сами свалят. Нет, это совершенно невыносимо. Он давно придумал идеальную речь для рыбаков, загнанных в ловушку, чтоб от них отстали. Собрал он все свои резервы и впервые в жизни закричал что есть сил:

- Великий это труд — сидеть тупить в деревяшке, подло обманывая бедное существо, наслаждаясь и радостно крича, когда впилося ей лезвие в горло и хлынула кровища, извлекая его из среды привычной и наслаждаясь предсмертной агонией, чтобы пожрать кишки великолепные ради излишества, магазинная рыба лишена этого процесса, этой поэзии подыхания онлайн, и вы, между прочим, этот труд оскверняете и мешаете мне наслаждаться всласть! Да шо это такое тут творится, шош тут делается то а, уходите!!! И это ещё я про живца ничё не сказал, а это отдельная церемония мочки!!! - не на шутку разозлился старик. Соседние лодки утопли в топке от такого поворота.

- Да он изверг, хрыч, оказывается, и это про него мы байки травили?
- Не травили, а пёрли, это тёщу мою мы травили дихлофосом, ты шо забыл?
- Перепутал я! Так вот почему он помешался на рыбалке, выбрал отшельничество и ловит рыбу в заливе, где она уже давно не водится! Он любит истязать,и ничто его не остановит. Кроме нас! Мы должны показать ему! Насадим его на крючок и опустим на дно, где он увидит, какого это быть и наживкой, и бедной акулой одновременно, которая давится крючком, это 2 жизненных урока по цене одного! Кто со мной, проучим старого рыбного гитлера?!
- Мы готовы!
- За треску!
- За сардину!
- За плотву!
- Он и лошадей тоже мучает?!
- Возможно!!!

Все лодки начали разворачиваться в сторону старика и постепенно приближаться. Старик впал в недоумение, или в недоумие — что это они автограф среди бела ночи решили массово попросить?

Старик впал в недоумение, или в недоумие — что это они автограф среди бела ночи решили массово попросить?

Они же рыбу распугают!!! Не бывать этому! И достал старче ружьё своё на распуг и начал крутиться, чтоб всех охватить на 360, но не страшились вертепа лодочники, подплывали, видит старикан, что блеф не работает, начал «буф-буф» кричать, поднимая дуло ружья вверх, не забывая при этом вертеться, как муж на сковородке, но и это не помогло.

- Так вот оно что тогда произошло! Это он самолично ту громадину сожрал легендарную, не акулы! Это же настоящий серийный убийца морских гадов!
- Вот гад!
- Целься!

Только старик начал кидаться в лодки своими запасами на зиму, как стали они слепить его со всех сторон вспышками, и не мог он попасть, но услышал, что крюки абордажные уже вцепились со всех сторон в лодку, и начали фанаты притягиваться к объекту восхищения втрое быстрее.

- Вы не достойны! Я не поделюсь с вами и лоскуточком от свежего трупа милой рыбоньки!

Фотоаппараты полетели прямо в старика, от первых трёх он увернулся, но остальные сто восемьдесят пропустил и рухнул вниз, лодка начала подтанывать под тяжестью стольких гигабайт цифровой мукулатуры. Он не сможет противостоять им лёжа, а ведь осталось всего пара метров до момента, когда его настигнут. Это был очередной фейл, он означал, что его свяжут, доставят в городище и сделают, возможно, чучело для музея. Не ценят они, не ценят мочку и старость не уважают. Он попытался подняться, но тщетно, спина предала его и когда-нибудь он отомстит.

Молодёжь уже окружила его на своих лодках, они обсуждали у кого есть верёвки и каким узлом связать лучше, а старик всё думал, есть ли какой-нибудь чудесный выход из ситуации. Он посмотрел на свой хлам — ничего из того, что он взял, не позволило бы перебить их всех, даже ружьё. Он заглянул на гору фотоаппаратов и увидел в экранчике одного из них последнее фото — луну, сделанное наверняка накануне атаки. Удивительно, но такие же были и на других, если не на всех, агрегатах и каждый владелец, вероятно, думал, что он большой оригинал. Никто пока не осмеливался связать старьё, потому что лодка бы тогда потонула конкретно, журналюги постепенно вытаскивали свои машины и вот когда вытащат, обратного пути уже не будет.

«Луна вульгарная лишь только их заботит, а не изящность подыханья рыб» - поэтично заключил он.

Луна вульгарная лишь только их заботит, а не изящность подыханья рыб» - поэтично заключил он

И до него дошло. Вот как всех их отвадить, причём лёжа! Все знают, что если тебя поймали необратимо, нужно взять заложника! И ружьё рядом! Оно не заряжено, но они то об этом не знают и могут принять его за чеховское! Но кого в заложники? А вот кого!

- Ээй выыы!! - прохрипел старик из последних сил — я беру заложника!! И не трошьте меня теперь, поняли?!!

- Ахахахахаха, хахаха - Чего тебе надобно, старче? - Что, что ты несёшь? - Ты в ловушке! Хахаха. Отфотосесся красиво!

Старик подтянул к себе ружьё и направил его к небесам.

- Или вы сейчас же… не оставите лодки свои… и уплывёте назад… или клянусь килькой в томатном соусе, я укокошу её!

Фотографы недоумевали, кого из них хрыч решил укокошить, ведь он не может даже встать, чтобы прицелиться. Ржач набирал оборот.

- Бегите, глупцы! Вы, кажись, не поняли, что я намерен пристрелить вашу прелестную луну! Вы больше не сможете фотать её, она погибнет от потери крови и упадёт прямо на нас! Я уже прожил своё, поэтому стреляю через 10, 9…

Старик захрапел, но не прошло и 10 секунд, как фотографы, бросив все лодки, были уже далеко... На дне. Потому что плавать не умели.

***

«Море свихнулось, сборище чаек
Ором несносным поганит залив,
Путника море отстойно встречает,
Чайка, как сволочь, ворует пожив.
О, море, море, преданным фанам 
Всё норовишь ты испортить фигнёй!
Ты отнеси меня в дальние дали
Забери чаек вместе с собой»

Вспомнилась старику старая морская песня не просто так, а в тему — проснувшись, он узрил, как наглые чайки доели последние запасы на зиму.

- Шош такое тут делается — пробубнил он, и поплыл дальше, ведь отсутствие еды и питья — дело житейское, главное ведь поймать рыбину во что бита не стала. Ведь если он вернётся ни с чем, мальчик разочаруется в нём и скажет «Я так и знал что ты не самый лучший рыбак планеты».

Большая красивая чёрная птица шумно кружила вдалеке, но зрение не позволяло определить её вид, поэтому старик решил, что это ворона.

- Почуяла добычу — сказал старик вслух — не просто кружит. Кружи-кружи, пока можешь.

Ворона медленно летела в его сторону. План по поимке кита требовал пересмотра, вот как оно удачно вышло, что столько пустых лодок теперь в быстром доступе, надобно их привязать паровозиком, таким образом кит и уместится на всю длину и даже с запасом. Верёвки, предназначенные для связывания неугодных, связали угодные лодки в угоду скотоводу. И поплыл он навстречу птице-красавице, чтоб отобрать добычу у неё.

Недалеко плескались летучие рыбы, вспенивая гладь. Морскую гладь. Морюшко. Вспенивая волночки и мельтеша хвостиками, милыми, чудесными, благолепными хвостиками. Они кидались на рыбёшечку. Рыбоньки на рыбёшеньку. «Мимими» - подумал старик, - «утютю».

Недалеко плескались летучие рыбы, вспенивая гладь. Морскую гладь. Морюшко. Вспенивая волночки и мельтеша хвостиками, милыми, чудесными, благолепными хвостиками. Они кидались на рыбёшечку. Рыбоньки на рыбёшеньку. «Мимими» - подумал старик, - «утютю»

Такая приятная компания подобралась, я бы побеседовал с вами о жизни нашей, да только надобно вас укокошить, ненаглядные». Он, конечно, попытался поймать их, без каких-либо средств, но выпал из лодки, и пока забирался назад, рыбоньки под водой надавали ему лещей. - «Чтож, это честно» - заключил он.

Вдали вырисовывался чудесный рассвет бирюзово-желтоватого, со слегка кисловатым, недогашенным приятным оттенком сладостных минут, их томные пепельные линии горизонта вздымались над незапятнанными полосами сочувственных жжёных глубин, темные преломления далёких холмов вырисовывали картины погодных времён вместе с прохладным brisa, barbarisa и barbarossa.

Подлая предательница удочка не смогла ничего поймать сама в его отсутствие, старик выругал её и уволил без выходного пособия. Теперь грустная, продырявленная и разбитая, она лежала, униженная, и озлобленная. Но крючок — он его ещё не подводил.

- Ты пойдёшь теперь, мистер крючок, добудь мне рыбину, соответствующую моему высокому статусу, не подведи, попытка лишь одна, и велика будет награда на небесах.

Ты пойдёшь теперь, мистер крючок, добудь мне рыбину, соответствующую моему высокому статусу, не подведи, попытка лишь одна, и велика будет награда на небесах.

Крючок подчинился и брежно выронился. Наживка отсутствовала, но, знаете ли, с голодухи и не такой крючок скушаешь, старик его от сердца оторвал. К тому же, на вид он был вкусный. Леска опустилась так низко и прошло так много времени, но ни одна глупая рыба не захотела распробовать деликатесный крючок. «До чего консервативная рыба пошла!» - сокрушался дед. И вдруг он почувствовал лёгкое, едва уловимое подёргивание лески. «Клюёт!» - прокричал старик на всё море, - «Клюёт, сволочь, счастья ей, здоровья и долгих лет жизни!»

Но леска остановилась, словно это был розыгрыш.

- Она не могла уйти, господи помилуй, не могла! Она решила отдохнуть! Может, она съела крючок и переваривает! Господи помилуй, господи, милуй меня, господи, слава тебе господи, ГХОСпаде помилуй, милуй меня, милуй меня, милуй меня, милуй меньЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!

Крючок еле дёрнулся.

- СЛАВА ТЕБЕ!!!!! РЫБА СДОХНИ, РЫБА СДОХНИ, РЫБА СДОХНИ! — не унимался старец в своих отчаянных молитвах.

Он был счастлив, ощущая, как рыба туцкает и кляцкает едва-едва собою лесочку, он чувствовал вес великой и непомерной громадины, и тяжесть Её волокла Его.

Столько часов уже старик измаялся, и никак не мог вытащить наглую рыбину туда, где ей место забронировано — в деревянном открытом гробу с хрычом.

- Что? Ты всё ещё жива? Ты издеваешься, да?! Ты смеёшься надо мной! Ну так вот, я тут всё контролирую и я понятия не имею как тебя вразумить! Не такой уж он и вкусный, крючок этот! Хватит жрать, за фигурой велено следить!

Наступила новая ночь, изголодавшийся, измотанный старик больше не мог спасти день и решил поспать, вдруг сил прибавится по утру али кит сам решит умереть ему в подарок.

Старик совсем забыл про ворону, которая кружила уже прямо над ним, с шумом великим, да только слух был уже не тот и не заметил он её. Она указывала, наверняка, что на правильном он пути, что жалкое усилие осталось, чтобы поймать величайшую упрямицу в мире, да только не было сил совсем. Лежал он в голодном обмороке, обидно, ведь это конец, а был он так близко, план был так продуман.

Да ещё и плавник акулий совсем рядом, означая, что пришла пора прощаться с жестоким миром, где рыба не хотела дохнуть сама.

- Ах, если бы только мальчик был здесь! - грезил старик, но одумался, ведь тогда мальчик бы увидел всю стыдобищность его позора. Что угодно, но только не это.

***

Акула всплыла, залезла на лодку и отстегнула плавник. Большая шумная птица, что старик принял за ворону, была вертолётом чёрным, а акулой оказался Мальчик, который оказался «здесь» в самый неподходящий момент.

- Ну чё, старче, не ждали? Хахахахаха, сурпрыыыыыыз!
- Господи, за что?
- Я тебе не господи, хахаха, ты так задрал меня звать, что надоело это всё и я пришел, чтоб ты успокоился. Всё, круто? На верте прилетел аж, ради тебя, а ты тут что? Сколько дней прошло, а кто кичился поймать морского дьявола? Шо за россказни? Доверяй, но проверяй.
- Он тууут! - прохрипел старик, указывая на леску, которая всё ещё удерживала огроменную супер-рыбу-игнорщицу, которая, видимо, решила устроить пикник. Прошлая-то хотя бы покатала, а эта лентяйка, лишь бы позлить.
- Тут, говоришь? Давай-ка узнаем, что ты наловил! Учти, старчателла, если там рили громадина, ты улетишь отсюда богачом!

Стал мальчик тянуть, да не вытянул, тяжело. Взбеленился он, ведь как же так, не мог же старик и в самом деле поймать нечто великое. Сомнение и тень уважения начали проступать в нём. Обездвижено наблюдал дед, как мальчик, взяв удочку его, забрался на свою ворону и начал вздыматься, и осилила птица лопастная тяжесть добычи таинственной и явила миру нечто такое, от чего он бы содрогнулся воистину, если это можно так назвать… Увидел старик, как над головой его, его святая добыча, его гордость, которую он пока не разглядел, начала падать, как водится, прямо на него. Ох уж эта леска-проказница, знает, в какой момент оборваться будет максимально эффектно.

- Чтож, достойнее для меня конца и не придумать, смерть от тяжести собственной уникальной и лучшей добычи, чего ещё могу я желать? Разве что... корону… Да, всегда её хотел…

Старик не мог даже предположить, какая небывалая сбыча мечт страйканула его сегодня. Потому что добыча, упав прямиком на него, специально, чтобы её можно было всласть разглядеть. Мальчик крикнул с вертолёта в последний раз:

- Ты поймал САПОГ????? ПОСРЕДИ ОКЕАНА? АХАХАХХАХАХАХАХАХАХ ВОИСТИНУ, ВОТ ОНА, ИСТОРИЯ НА ВЕКА! ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕЛИЧАЙШИЙ РЫБАК ВСЕЛЕННОЙ!

- Ну, хотя бы так, - заключил старик, надевая сапог на голову.

КОНЕЦ