Сковородино
— Скажи-ка повар, ведь недаром
Скврада, покрытая тефланом[1],
Еду готовила?
Ведь были ж жарки пищевые,
Да, говорят, ещё какие —
Недаром помнит вся квартира
Про сковраду Тефаль!
— Да, была утварь в наше время —
Не то, что ныне скреплена вся клеем:
Скврады — то не блины!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с Стерли[2]…
Не будь на то шеф-повара воля,
Не выбросили б скврады!
Мы долго мясо припускали,
Досадно было, фарша ждали,
Бесхладильничью вопреки.
«Что ж там они? Нет фаршетёрки?
Не смеют, что ль, обычны скворки[3]
Использовать, совсем уж дурки,
Чтоб фарша натереть?»
Но вот нашли большую скворку[3]:
Теперь устроим фарша тёрку!
Натёрли фарша впрок.
Власа вдруг дыбом (встали) на макушке:
Нет холодильников — и Флюшке
Пришлось бежать к соседу Юшке,
Чтоб в холоде наш фарш держать.
Забил он фарш в хладильник туго,
Подумав: «Угостим мы друга,
За помощь с холодом его!
Что б ему дать? Пожалуй, сою,
Иль отблагодарим свеклою,
Иль сырною мы головою
За помощь большу ту!»
Два дня мы в этой переделке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Шеф-повар наш достал мобильник:
«Алло! Скорей бы холодильник!»
И вот на кухне уже вечер,
Уже там пала тень.
Прилёг поспать я у ???
И слышно было до рассвета,
Как жарил фарш Юсуп.
Но тихий был Юсуп, открытый.
То с Флюшкой он, совсем уж сытый,
То точит нож, бренча уныло,
Царапая им стол.
И только люстра засветилась,
Всё шумно вдруг закопошилось,
То тараканы были.
Шеф-повар их давил ухватом:
Кого убьёт, кого поранит…
Не жаль ему: за сервелатом ж
Пришли сейчас они.
И молвил он, сверля очами:
«Букашки! Вот уж смерть за вами!
Умрите под доской!
Как ваши братья умирали»
Мы умереть им помогали.
Букашек смерть мы поддержали
В тот тараканий бой.
Ну ж был денёк! Сквозь запах дуста
Букашек шло совсем негусто,
Но все на нас идут.
То рыжие там тараканы,
То чёрные там тараканы,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились там они, как тени,
В дуста облаке.
Звучал ухват, доска визжала,
Рука друзей давить устала,
Букашкам убегать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш тараканий бой!..
И пол дрожал — как их головогруди,
Смешались в кучку тараканы, люди,
И стук десятков кухонных орудий
Слился в протяжный вой…
Вот смерклось. Были мы готовы
Наутро бой затеять новый
И дезинсектора позвать…
Вот затрещали барабаны —
И отступили тараканы.
Тогда еду считать мы стали
И овощи считать.
Да, была утварь в наше время —
Не то, что ныне скреплена вся клеем:
Скврады — то не блины!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с Стерли[2]…
Не будь на то шеф-повара воля,
Не выбросили б скврады!
|
Бородино
Скажи-ка дядя, ведь недаром
Москва, спалённая пожаром
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, ещё какие! —
Не даром помнит вся Россия
Про день Бородина!
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри - не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали —
Досадно было, боя ждали.
Ворчали старики:
"Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?"
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки -
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
"Пора добраться до картечи!"
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
"Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!"
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась - как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны -
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри - не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
|
