Участник:Jean Valjean/Маркович, Гаврила Осипович
| |||
| |||
| Род деятельности | писатель | ||
|---|---|---|---|
| Псевдоним | Грасик | ||
| Дата рождения | 6 марта 1917 | ||
| Дата смерти | 17 апреля 1974 | ||
| Место рождения | Белосток | ||
| Место погребения | {{{Место погребения}}} | ||
| Звание | {{{Звание}}} | ||
| Гражданство | {{{Гражданство}}} | ||
| Национальность | {{{Национальность}}} | ||
| Вероисповедание | {{{Вероисповедание}}} | ||
| Мать | {{{Мать}}} | ||
| Отец | {{{Отец}}} | ||
| Жена | {{{Жена}}} | ||
| Муж | {{{Муж}}} | ||
| Дети | {{{Дети}}} | ||
| Открытия и изобретения | {{{Открытия и изобретения}}} | ||
| Награды | {{{Награды}}} | ||
| Разное | {{{Разное}}} | ||
| {{{Внизу}}} | |||
Гаврила Осипович Марко́вич (наст. имя: идиш מאַרקאָוויץ, גבריאל בן יוסף — Марко́виц, Гавриэль бен Йосеф; 6 марта 1917, Белосток — 17 апреля 1974, Москва) — польский и советский еврейский писатель и журналист. Один из самых известных советских писателей, чьи работы получили признание за рубежом, но не на родине. Лауреат премии Союза писателей Нью-Йорка, но саму премию никогда не получил. Работы писателя входят в Золотой фонд российской литературы. Умер в Тихвинской больнице г. Москва от острого воспаления совести. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Биография[править]
В Польше[править]
Габриэль Маркович родился в Российской империи. За последующие три года его жизни он успел побывать гражданином Белоруссии, Литвы, Польши, СССР и опять Польши. Частая смена документов стала одной из причин любви Марковича к литературе. Его родители, впрочем, хотели дочку, поэтому Маркович получил образование в Высшем колледже кройки и шитья. В 1937 году Маркович под псевдонимом «Грасик» начал писать фельетоны для белостокских газет, а также разгромные критические обзоры на вязальные схемы в журнал «Гродненская модница». Его статья «О схеме 3-б в № 17 от 15 августа 1938 года»[1] была признана образцом критической мысли и мастерского слова и изучается на журналистских факультетах Польши до сих пор.
В Советском Союзе[править]
После вторжения Красной Армии в 1939 году Марковича, как умеющего читать и писать, арестовали и в 1940 году осудили на 25 лет исправительного труда в казахстанских лагерях. До 1943 года Маркович находился в Джезказгане, после — в Карлаге. Амнистирован в 1945 году, когда статью УК СССР «Грамотность» отменили из-за того, что 98 % населения страны находилось по ней в тюрьмах и лагерях.
Маркович не мог вернуться в Польшу (машинисты поездов всё ещё сидели по статье «Вождение поезда»), поэтому приехал в Москву на казённой лагерной лошади, А. П. Трофимове. Распрощавшись с Трофимовым и сняв с него седло, Маркович поселился у друзей, которых встретил в лагере. Пользуясь тем, что большая часть москвичей ещё не добралась из якутских лагерей, он снова начал писать в газеты, но уже просил побольше, так как был единственным швейным журналистом в Москве. За следующие десять лет Маркович набрал вес как среди журналистского сообщества столицы, так и сам по себе. Серьёзно, килограммы, скинутые в лагере, вернулись к нему сполна.
Когда умер Сталин, Маркович одним из первых написал в журнал «Вяжем дома» о том, что «палач народов угнетал шитьё и вязание и потому должен быть оплёван и забыт»[2]. Однако Партия ещё не пришла к такому выводу, поскольку члены ЦК до сих пор плохо умели читать и любой пленум проходил крайне медленно. Хрущёв ответил в газете «Правда» только через два месяца, подтвердив оплевание Сталина, но указав на то, что «товарищ Маркович бежит поперёд батьки в пекло и тем самым ставит авторитет партии под сомнение»[3]. Марковича уволили из «Вяжем дома». Другие журналы и газеты тоже отказались сотрудничать с ним. С тоски Маркович начал писать о жизни.
Известные произведения[править]
Большинство работ писателя можно отнести к жанру «наркотический делирий». В этом жанре творили Гоголь и Хармс, Сервантес и Юкио из Хиросимы, а также многие другие известные и неизвестные писатели, и даже не-писатели, попробовавшие наркотиков. Наркотический делирий опирается на приём «волшебство в реальном мире»: события, практически невозможные в реальности, описываются и воспринимаются героями как нечто само собой разумеющееся. В этом заключается отличие творчества Марковича от творчества, например, Кафки, на которое тоже, несомненно, в немалой степени повлияли наркотики.
Три дня в одиночку[править]
Эта повесть была задумана как приквел к роману «Двести лет вместе» Солженицына после прочтения черновиков. Изначальным названием было «Сто лет по отдельности», но потом Маркович изменил концепцию и переписал сюжет. Роман, вышедший в 1957 году, описывает три дня из жизни Джона Денниса, бывшего английского дипломата и заключённого Экибастузского лагеря, которого утром пятницы ставят в угол за слово «кака». Деннис должен выйти из угла по команде воспитательницы, но та забывает о нём. Вечером все уходят, и лагерь закрывается на выходные. Чтобы убить время, Джон придумывает латиноамериканскую семью и фантазирует о жизни её членов, постепенно сходя с ума. К понедельнику он, уже полностью сумасшедший, доходит до седьмого поколения и жестоко убивает всех живых членов семьи на участке, загоняя одного в бассейн и убирая лестницу, роняя на другого спутник, не давая третьей потушить загоревшуюся плиту и так далее. Утром понедельника вернувшаяся воспитательница находит Джона на полу. Он снова и снова повторяет: «Выход в главное меню».
Роман подвергся жёсткой критике со стороны выживших в Экибастузском лагере за «полную чушь» и неверное описание событий, произошедших с настоящим Джоном Деннисом, умершим в угольной шахте № 3 в 1951 году от крайнего истощения. Маркович ответил на критику тем, что сам он никогда не был в Экибастузе и все события являются вымышленными, а совпадения случайны. В конце XX века разработчик компьютерных игр Уилл Райт прочитал «Три дня в одиночку» и проникся. Результатом стало создание серии игр The Sims.
Косорукие историки[править]
«Косорукие историки» — рассказ о том, как подделка переписи населения привела к неожиданным и трагическим последствиям. Написанный в 1958 году, он оказался отчасти пророческим, так как нашёл отражение в истории Интернета в XXI веке.
Время действия — 1986 год. За год до того человечество изобрело способ мгновенной связи через страны и континенты с помощью ЭВМ. Организация Объединённых Наций учредила масштабный проект великой энциклопедии, в которую вошли бы все накопленные людьми знания. Эту энциклопедию, по идее, имеет право изменять каждый человек на свете. Проект получил поддержку большинства стран, и количество редакторов исчисляется миллионами. В апреле некий пользователь создаёт базовую статью о «Пьере Анри, жителе Эльзаса, XVIII век», приводя очень туманный «Свод жителей Альзас и Лорейн» в качестве источника сведений. За две недели статью дорабатывают до статуса «хорошей». В конце мая она появляется на главной странице Энциклопедии как лучшая статья месяца. В июле некий другой пользователь изобличает «Свод жителей» как фальшивку. Коллектив редакторов Энциклопедии раскалывается на сторонников и противников этой идеи. К августу большая часть активных пользователей уже заблокирована. Дебаты о статусе статьи выходят на межправительственный уровень. Франция утверждает, что источник подлинен. ФРГ обвиняет Францию в заинтересованности, так как Эльзас является камнем преткновения между странами. В Париже и Берлине вспыхивают народные бунты, полиция их жестоко подавляет. В Эльзас вводится французская армия. ООН объявляет о своей несостоятельности и распускается. Немецкие войска начинают вторжение.
Чемпионат по футболу во время тифа[править]
Повесть 1962 года, «Чемпионат по футболу во время тифа», вышла в поздний период хрущёвской оттепели, когда было разрешено многое из того, что было запрещено ранее и уж тем более позднее. Строго говоря, это произведение не относится к жанру «наркотический делирий», поскольку описывает события, произошедшие на самом деле в Джезказганском лагере в 1940 году.
Вторая мировая война идёт уже год. Но об этом не знают заключённые Джезказгана, так как начальство им ничего не говорит, а Маркович ещё не приехал с этапа. В своём счастливом неведении они решают устроить чемпионат по футболу, благо лето в степи выдалось удачное. Игры проходят в хорошей, дружеской атмосфере. Дело доходит до полуфинала, и тут приезжает поезд с новыми заключёнными, включая Марковича; из них половина больна тифом. Вскоре в лагере начинается эпидемия. Начальство лагеря принимает решение продолжить чемпионат, чтобы отчитаться по плану пятилетки по спортивным состязаниям и трупам. В полуфинале один матч завершается с разгромным счётом 17—0, потому что одна из команд умерла на поле в полном составе; второй матч проходит без эксцессов: умирает всего пять игроков с обеих сторон. Команды, вышедшие в финал, набирают новых игроков. Маркович, чудом не заболевший, вызывается играть. Его назначают нападающим в команду «Выносители Параши». На финальной игре трибуны почти пусты, большая часть населения лагеря либо мертва, либо на поле. «Выносители» играют против «Шлакоблоков». Игра идёт тяжело: до финала дошли лишь самые устойчивые к тифу игроки и те, кто заболел позже остальных. Маркович, последний здоровый заключенный, забивает единственный гол матча на 90-й минуте после того, как вратарь «Шлакоблоков» ловит его мяч, падает в собственные ворота и умирает. Марковича выводят за пределы лагеря. Надзиратели начинают сжигать Джезказган из огнемётов.
Эта повесть также была раскритикована выжившими в Экибастузском лагере, но Маркович заявил, что, во-первых, экибастузцев там не было, а кто был, пусть докажет, что всё произошло по-другому, а не так, как описано в книге. Поскольку других выживших в Джезказганском чемпионате по футболу нет, Федеральная футбольная ассоциация Казахстана по-прежнему считает Марковича лучшим игроком 1940 года.
Я иду искать[править]
С приходом Брежнева к власти в 1964 году писать вольнодумные произведения наподобие «Чемпионата по футболу» стало опасно. Маркович не хотел в тюрьму и решил вместо суровой правды жизни писать про Великую Отечественную войну. Вышедший из-под его пера в 1968 году роман был разбит цензорами на две части: собственно «Я иду искать» и «Сортировочная станция почты для лейтенанта Заречного». Дилогия, впрочем, не снискала успеха среди простого народа. По слухам, её хвалил Брежнев, но его никто не слушал.
21 февраля 1944 года началась Рогачёвско-Жлобинская операция. Отряд лыжников из 41-го стрелкового корпуса выдвинулся в немецкий тыл. На окраине города Рогачёв лыжники увидели странное одноэтажное сооружение, построенное, по всей видимости, немецкими войсками. Сооружение выглядело заброшенным, и лыжники решили изучить его поближе. Зайдя внутрь и немного исследовав обширные коридоры, отряд пришёл к выводу, что они находятся в начале лабиринта, построенного с неизвестными целями. Внезапно рядовой Парасин предлагает товарищам сыграть в прятки, и те, как ни странно, соглашаются. Весело играя, лыжники заходят всё глубже и глубже в лабиринт и в конце концов добираются до его центра, где водящий и прячущиеся сталкиваются лбами и понимают, что они заблудились, но начинают игру сначала. Внезапно стены лабиринта рушатся, и на сцену вкатываются танки немецкой 5-й танковой дивизии, преследуемые бойцами советского 336-го гвардейского стрелкового полка. В последовавшем бою погибают все лыжники (которые продолжили играть в прятки), кроме Парасина, который, чудом избегая смерти, бегает по искорёженному полю боя, осаливает своих погибших товарищей и кричит «Нашёл!».
Сортировочная станция почты для лейтенанта Заречного[править]
Действие второй части дилогии разворачивается через три дня после окончания событий в «Я иду искать». Этот роман примечателен тем, что в нём нет главного героя в традиционном понимании этого термина; вместо этого главным «персонажем» предстаёт 1852-я полевая почтовая станция при 120-й гвардейской стрелковой дивизии.
В бою при Рогачёвском лабиринте особо отличился лейтенант Заречный из 336-го полка, подбивший ни много ни мало шесть танков, используя лишь свою сапёрную лопатку. Новость о героизме лейтенанта разнеслась по всей стране. Левитан по радио передал описание боя и выразил восхищение храбростью бойца. Заречного представили к награде. И со всех концов Советского Союза ему стали слать письма. Первые тридцать писем были доставлены лично в руки лейтенанту, а доставивший их почтальон сердечно пожал ему руку. Через сутки 1852-я станция получила четыреста двадцать семь писем и вызвала Заречного для их получения, потому что никто не согласился доставлять такую кипу. Заречный читал их восемь часов, по истечении которых станция выдала ему ещё три тысячи писем. Два дня подряд работники станции принимали новые послания, без сна и без еды, а Заречному пришлось переехать в их землянку. Через неделю последний живой работник захлебнулся в океане писем. Лейтенант Заречный дезертировал, целый год шёл до Кёнигсберга, переплыл Балтийское море и попросил политического убежища в Швеции. Спустя пятнадцать лет мы видим бывшего лейтенанта владельцем собственного овощного магазина, женатым и с детьми. Он панически боится чернил и вынужден вести бухгалтерскую книгу для своего бизнеса на программируемом калькуляторе. Однажды, будучи дома, он слышит стук в дверь. Открыв, Заречный видит почтальона с тележкой писем и умирает от сердечного приступа.
В суматошные 90-е права на эту книгу были выкуплены какими-то мексиканцами, которые полностью переврали сюжет и выпустили «по мотивам» фильм «Полковнику никто не пишет» о том, как безымянный полковник каждый день ходит на почту, но ни разу не получает ни писем, ни пенсии.
 |
Внимание! Текст выше содержал спойлер! Приносим вам глубочайшие извинения за неудобства.
|
