Частные уроки латыни

ВНИМАНИЕ!
	Данная статья содержит секретную шифровку про неонуар Кухонный нож лежит под ковриком, а дьявол — в деталях.
	Люди в чёрном

Фабричный инспектор Облязутдин Пиздуев был обнаружен мёртвым в доме по Магометанскому переулку возле татарской мечети на Лукишках. Полицейское фото. Вильна, 1910 год

Помимо преподавательской деятельности в стенах Виленской женской гимназии, Ясос Биб также давал и частные уроки латыни.

С его репетиторством на дому связана история, которая шокировала своей жестокостью и безумием самого Ясоса и общественность Вильны в целом. История была записана со слов Ясоса Бибы его другом и коллегой Ароном Гутаном. В черновике рукописи Арона эта история озаглавлена «Рихнута» и приведена ниже целиком.

Авторы статьи выражают безмерную благодарность американскому Институту еврейских исследований в Нью-Йорке за предоставленный материал. Неоценимую помощь в переводе рукописи с идиша на французский язык оказал директор Еврейского центра изучения аргентинского еврейства в Буэнос-Айресе, профессор Бидон Наблеватник, за что ему огромное спасибо и наше вам с кисточкой.

Рихнута

Перевод с французского. Публикуется впервые.

Через два года после получения места преподавателя в Виленской женской гимназии, тридцатитрёхлетний Ясос Биб, к огорчению его бабушки (и к радости отца, который немедленно устроил в комнате сына бильярдную), съезжает из родительского дома и поселяется на съёмной квартире возле Виленского земельного банка на улице Пирожковой (совр. Кибину). В квартире хозяйки — тридцатипятилетней вдовы разорившегося литовского шляхтича, англичанки по имени Шарлоттка Пудинг — вместе с ней проживает её двенадцатилетняя дочь, Рихнута Шизануте, которую мамаша Пудинг воспитывает в одиночку.

Учитель латыни Ясос Биб, Вильна, 1909 год

Нельзя сказать, чтобы Ясос Биб испытывал нездоровую страсть к юным девочкам-подросткам, которых он называл «нимфетками», однако он приписывал им некую внутреннюю «демоничность». Корень этого Ясос усматривал в своей детской влюблённости в девочку по имени Анаже Д’Ура, в компании которой юный Ясос ставил первые сексуальные опыты. Когда эксперименты подростков зашли слишком далеко, вмешались взрослые и навсегда разлучили пропадающих под кустом Ромео и Джульетту, резонно сочтя интимную связь подростков перекосом раннего полового созревания и отсутствием надлежащего родительского надзора. (Вскоре после их расставания, Анаже заболела чахоткой и умерла). Учи́теля латыни шокирует сходство Рихнуты с покойной Анаже. Не придав этому особого внимания, Ясос Биб снимает свободную комнату на чердаке дома мадам Пудинг. Хозяйка дома и её квартирант договариваются, что в качестве арендной платы, вместо денег молодой учи́тель будет три раза в неделю преподавать хозяйской дочери частные уроки латыни.

Сильно избалованная матерью двенадцатилетняя Рихнута была капризной и своенравной девочкой. Ко всем прочим недостаткам Рихнуты, её поведение отличалось компульсивностью и сексуальной агрессией, которые были вызваны навязчивыми сексуальными фантазиями в отношении мужчин, попадавших в поле зрения девочки-подростка. Другими словами, Рихнута Шизануте страдала тяжёлой формой психического заболевания, которое современная психиатрическая наука квалифицирует как патологическую нимфоманию, вызванную дисбалансом химических веществ в клетках мозга. И если бы этих цветочков было бы недостаточно, ягодками в букете психических девиаций юной нифоманки была склонность к агрессивному и жестокому садомазохизму. Поселившись на чердаке у мадам Пудинг, учитель латыни Ясос Биб, к своему несчастью, оказывается объектом извращённых фантазий гиперсексуально озабоченной Рихнуты.

Во время первого же урока латыни на уединённом чердаке дома мадам Пудинг, Ясос Биб находит себя грубо поваленным на пол, связанным пеньковой верёвкой и бессердечно изнасилованным демонической нимфеткой. Став заложником и сексуальной жертвой агрессивной нимфоманки, несчастный учитель латыни подвергается изощрённому шантажу и издевательствам: Рихнута заставляет Ясоса покупать для неё модные наряды, порнографические комиксы и сладости, а молодого человека принуждает пить молоко и закусывать мухами. Протесты и отказы учи́теля латыни неизменно наталкиваются на угрозы, что, если он расскажет кому-нибудь об их связи, учителю придётся за совращение несовершеннолетнего ребёнка отправиться в тюрьму, где властвуют суровые порядки уголовного мира и где он будет подвергаться сексуальному насилию со стороны сокамерников. Ясоса Бибу совершенно не прельщает перспектива мотать срок в Лукишках в компании бандитов и извращенцев, и он предпочитает держать язык за зубами и терпеть издевательства малолетки.

Через некоторое время мадам Пудинг, мать Рихнуты, обнаруживает дневник дочери, в котором девочка описывает свои «наблюдения» за квартирантом и чувства, которые он в ней вызывает. Также в дневнике мать находит подробные описания того, что дочь вытворяет с несчастным учителем латыни на чердаке её дома. Потрясённая, мадам Пудинг понимает, что дочь нужно немедленно вести к психиатру. Схватив девочку за руку, она отправляется с ней на приём к врачу, однако при переходе через дорогу Рихнута вырывается из рук матери. Женщина бежит за девочкой, пытаясь её поймать. Поскользнувшись на валявшейся посреди дороги арбузной корке, мать попадает под колёса ломового извозчика и, истекая кровью, умирает на мостовой.

Вернувшись домой, Рихнута врёт Ясосу, что мать попала в больницу — в госпиталь св. Иакова на Лукишках. Ясос порывается навестить женщину, но девочка говорит, что сама навещает больную мать и носит ей апельсины и кефир. Коварная нимфоманка продолжает терроризировать учи́теля латыни сексуальной агрессией и угрозами тюрьмы. Спустя какое-то время, Рихнута признаётся Ясосу, что её мать погибла под копытами ломовой кобылы, и двенадцатилетняя девочка остаётся на его попечении. Она мучает учителя ревностью к другим ученицам и учительницам в гимназии, где преподаёт Ясос Биб, начинает отслеживать каждый его шаг и запрещает ему бывать на гимназических вечеринках и общаться с женщинами. С неохотой Рихнута разрешает Ясосу принять предложение администрации гимназии временно заменить учи́теля пения. Затем девочка узнаёт, что в помощь Ясосу на работу в гимназии была принята польская пианистка Извела Бжежзагубилабжезовская и закатывает учителю грандиозный скандал, истерично грозя порезать пианистку на куски и скормить её мясо дворовым собакам. Рихнута даже демонстрирует потерявшему дар речи учителю, как это будет выглядеть: режет огромным кухонным ножом сырую говяжью печень на куски и бросает их в открытое окно своре бродячих собак. Голодные псы набрасываются на добычу и рвут её на части. Во дворе начинается ужасный собачий гвалт, пыль стоит столбом, во все стороны брызжет кровь… Ребёнок настойчиво требует, чтобы Ясос немедленно увёз её из ненавистного девочке города. Потрясённый жестокостью малолетки, учитель обещает ей, что они уёзжают первым же поездом и посылает девочку паковать чемодан.

Сам же Ясос Биб отправляется на чердак. Доведённый до ручки учитель принимает яд. Желая спасти его, Рихнута бежит на станцию скорой медицинской помощи. Подоспевшая карета скорой помощи увозит Ясоса в Еврейский госпиталь на Завальной в Старом городе. Через несколько дней учителю становится лучше, и пациент идёт на поправку. Придя в больницу с авоськой апельсинов и бутылкой кефира, Рихнута обнаруживает, что учитель сбежал из больницы с блондинкой по имени Извела. В ярости девочка бросается на поиски Ясоса и его похитительницы, но безрезультатно.

Вернувшись домой, Рихнута наполняет ванну холодной водой, снимает одежду, ложится в ледяную воду и вскрывает себе вены кухонным ножом, которым накануне резала говяжью печень. Вода из переполненной ванны льётся на пол, заливая квартирантов, снимающих комнату в подвальном помещении. Те поднимаются в квартиру мадам Пудинг, видят вытекающий из-под двери ванной комнаты поток воды с багровыми разводами, выламывают дверь и обнаруживают лежащий в ванне посиневший труп дочери хозяйки дома.

Следующим утром, Ясос Биб, скрывающийся в доме пианистки Бжежзагубилабжезовской, подвергается аресту по подозрению в убийстве девочки-подростка. Сначала подозреваемого помещают в арестантскую при городском полицейском управлении на углу Благовещенской и Вилейской, а затем этапируют на допрос в сыскное отделение. Там ему предлагается папироса и сделка с правосудием. Ясос отказывается и отрицает свою вину. Квартирант мадам Пудинг заявляет следователям, что он тут ни при чём и что он, между прочим, фронтовик, участник русско-японской войны, имеет ранение в голову, и требует предоставить адвоката.

Несколько раз допрос прерывается, и перед глазами и ушами Ясоса Бибы открывается суетливая кухня уголовного сыска. Следователей беспрерывно отвлекают поступающие от околоточных надзирателей сообшения о получении новых улик других преступлений — о вооружённом ограблении банка, о драке учителей ремесленного училища, об извлечении из реки трупа бросившейся с моста барышни — и следователи вынуждены переключатся на эти расследования. Посыльный принёс известие, что беглые арестанты из пересыльной тюрьмы в Новом городе учинили у здания окружного суда перестрелку с полицией; один из беглых застрелен насмерть, а другой ранен и в бессознательном состоянии доставлен в госпиталь св. Иакова на Лукишках. Из Еврейского госпиталя пришло сообщение об исчезновении находившегося там на излечении сексуального маньяка-убийцы, а городовой доложил, что свидетели видели и опознали любовницу преступника, которая, переодевшись сестрой милосердия, похитила своего любовника из больничной палаты. Затем в сыскное отделение приходит делегация учителей-евреев из ремесленного училища при Талмуд-Торе с жалобой на капитанскую вдову Какалию Поноссен, устроившую в своём дворе прачечную, откуда помои текут теперь на школьный двор. Старший инспектор Тугодумцев сообщает им, что такими пустяковыми делами сыскное отделение не занимается и посылает их во 2-й полицейский участок.

За окном, не умолкая, истерично лает дворовая собака. Чтобы утихомирить разбушевавшееся животное, один из следователей разламывает пополам принесённый из дому кибинай, выковыривает из него кусок баранины и кидает псу. Наконец-то наступает долгожданное затишье, и дознание продолжается.

Жадными глотками выпив стакан питьевой воды, на вопрос следователя — «Где вы были с 8 до 11?» — Ясос отвечает подробно и обстоятельно, как на духу. Ему нечего скрывать. «Я не виновен!» — заявляет подозреваемый сыщикам. Он обвиняет в случившемся любовника Рихнуты — турецкого бандита по имени Кайзер Созе — и рассказывает следователям леденящую душу историю о том, как он, бедный учитель латыни, в течение нескольких месяцев подвергался изнасилованию, шантажу, принуждению к позированию для фотографических карточек порнографического содержания и другим издевательствам со стороны полоумной двенадцатилетней нимфоманки.

В ходе допроса выясняется, что однажды к Ясосу домой заявился некий тип, который представился адвокатом Колбаяси и вручил подозреваемому подробнейшее досье на Ясоса, а также его близких — отца Хермандо Пидоралеса-и-Сосу де лос Хуасе́, бабушку Атомули Ядалато и младшего брата, находящегося в приюте для слабоумных. Адвокат начал шантажировать Ясоса и грозить аргентинской мафией и жестокой расправой, если тот не совершит вооружённое ограбление Виленского земельного банка на улице Пирожковой. Колбаяси запугивает учителя латыни историей об ужасной и мучительной смерти двух преподавателей Виленского учебного округа — Додика Дебиловича, учителя псаломщицко-певческой школы при Литовской духовной семинарии, и учителя столярного дела Двана Шэсть из ремесленного училища при Талмуд-Торе. Оба перешли Кайзеру дорогу, и на следующий день их обезображенные трупы были обнаружены на берегу Вилейки. Ясос скрывается от назойливого Колбаяси в Еврейском госпитале, откуда затем сбегает и скрывается от длинных рук бандитов в доме своей любовницы, пианистки Бжежзагубилабжезовской.

Запутанные сбивчивыми показаниями Ясоса следователи понимают, что дознание зашло в тупик. Объявив в допросе перекур, они чинно удаляются на совещание в соседнюю комнату. Через тонкую деревянную перегородку Ясос Биб отчётливо слышит голоса спорящих сыщиков. Те обвиняют друг друга в тупости и неспособности выбить из подозреваемого нужные им показания. Совещание заканчивается решением вызвать на помощь известного в городе сыщика Шерлока Забугорного из частного сыскного агентства «Найдётся всё!».

Через пару часов детектив прибыл в сопровождении своего подручного, доктора Кульмана. Едва переступив порог сыскного отделения, Забугорный начал жаловаться на то, что настоящие преступники, дескать, перевелись и выворачивающих кишки наружу преступлений не осталось, и теперь ему, сыщику высшей категории, приходится из-за этого либо сидеть без работы, либо заниматься хрен знает чем. Ознакомившись с протоколом допроса, детектив проследовал в комнату, в которой проводился допрос. Не обращая внимания на сидящего на табуретке подозреваемого, Забугорный закурил папиросу, нацепил пенсне и внимательно осмотрел помещение. Затем вышел и громко, чтобы все услышали, заявил столпившимся в углу следователям:

— Вы, господа, круглые идиоты.

— Потрясающе, Забугорный! — восхищённо воскликнул доктор Кульман, снимая шляпу. — Но как вы об этом догадались?

— Элементарно, Кульман! — хладнокровно ответил наблюдательный детектив. Затем затушил вытащенный изо рта окурок папиросы, закурил сигару и добавил, обращаясь к следователям:

— Вам нужны улики, коллеги? Они у вас перед носом. Протрите глаза и оглянитесь вокруг.

Выдержав паузу, Забугорный взял в руки плащ, шляпу и трость, услужливо поданные доктором Кульманом, и направился к выходу. Проходя мимо стоящего у двери старшего инспектора Тугодумцева, пустил струю вонючего сигарного дыма в лицо ошарашенного полицейского и, небрежно кивнув в сторону сидящего в допросной Ясоса Бибы, произнёс не терпящим возражения тоном:

— Этот человек невиновен. Освободите его!

Подавленные и униженные, следователи вернулись в комнату для допросов и стали глупо и озадаченно озираться вокруг. Легендарный виленский сыщик оказался, как всегда, прав. Улики висели на стенах, лежали на столе и валялись под ним. Они также стояли и лежали у стен помещения и были развешаны по его углам. Улик было так много, что у работников сыскного отделения шла кру́гом голова и в правом подреберье возникало неприятное чувство тяжести.

Картина, открывшаяся глазам работников сыскного отделения

• Висящая на стене фотографическая карточка германского кайзера Вильгельма. Император был запечатлён на ней в театральной позе в окружении своих генералов. Во время фотосессии, судя по надписи, кайзер втирал своим подчинённым что-то про насущную необходимость геноцида африканских туземцев.
• Лежащая на столе стопка конфискованных акций на предъявителя Виленского земельного банка номинацией 250 рублей. На стопке ценных бумаг важно покоился чёрный бильярдный шар.
• Недопитый стакан молока и тарелка с недоеденным кибинаем. У вывалившихся из теста кусков баранины с луком деловито суетились мухи. Рядом, на блюдце лежала нетронутая шарлотка, над поеданием которой трудилась другая бригада двукрылых насекомых. В стакане плавал труп захлебнувшейся в молоке мухи.
• Наваленные в углу допросной тюки с печатной продукцией, изъятой при обыске подпольной типографии. Один из тюков был порван, и из него веером выглядывали журнальные страницы с рисованными картинками порнографического содержания.
• Открытый нараспашку следственный дневник, с верху до низу и вдоль и поперёк испещрённый заметками и схемами, напоминающими бессвязные каракули пациента психиатрической лечебницы.
• Блюдо с обгрызанными арбузными корками.
• Протоколы допроса ломовых извозчиков, давших показания по делу о хищении овса из земской конюшни.
• Закатившаяся под стол порожняя бутыль крысиного яда.
• Окровавленный кухонный нож, которым каретник казённой обозной мастерской, татарин Хуйрезак Пыряев, порезал любовника своей жены, фабричного инспектора Облязутдина Пиздуева.
• Прислонённая к стене картинная рама размером 2 на 6 локтя, прибывшая из столярной мастерской для обрамления портрета Его Величества Императора Николая Александровича.
• Фотография утопленника, накануне обнаруженного на берегу Вилейки. На фотокарточке было видно, что труп обезображен и вздулся от длительного нахождения в воде.

Завершала этот красочный натюрморт сыскного инвентаря авоська с помидорами, небрежно брошенная у вешалки. Кто-то по неаккуратности наступил сапогом на помидор, размазав помидорную мякоть по дощатому полу багровыми разводами.

За окном раздавался лай голодной дворовой собаки. Пёс настойчиво и требовательно клянчил кусок жареной баранины.

До потрясённых увиденным работников уголовного сыска стало медленно доходить, что здесь происходит. Установив наконец-то логические связи между увиденным и услышанным в комнате для допросов, следователи приходят к заключению, что у подозреваемого не все дома и ему нужно лечиться. В результате, за отсутствием улик, указывающих на состав преступления и вину Ясоса Бибы, с него снимается подозрение. Арестанта освобождают из-под стражи и, не дав ему надеть ботинки и пальто, выталкивают на улицу босого и в одной лишь исподней рубахе. Вслед бывшему арестанту из двери вылетает охапка его личных вещей, за которой следуют кожаные ботинки учителя латыни, издающие мелодичный свист, который характерен для пролетающих в воздушной среде тяжёлых предметов.

На протяжении нескольких месяцев после этого инцидента, городская газета «Wileńska Gazeta Policyjna» будоражила читающую публику журналистскими расследованиями о Рихнуте Шизануте и её учителе, пока внимание журналистов не переключилось на коронацию английского короля Георга V. Через несколько лет грянула мировая война, и вскоре об этой истории все забыли.

Установить точное количество правды в этой захватывающей истории не представляется возможным. Сам Ясос Биб не раз говорил, что «секс с изощрённо-эстетическими вкраплениями педофилии читающая публика покупает легче и быстрее, чем она сметает вяленую бублицу с прилавков „Привоза“ в Одессе». Литовский писатель часто использовал такой приём в своём литературном творчестве. Следует только отметить, что вышепривёдённая история была рассказана и записана, когда Ясос Биб и Арон Гутан посещали подпольный притон для курения опиума на окраине Вильны, и оба фольклориста находились в это время под сильнейшим кайфом в весьма экзальтированном состоянии.

Тем не менее, существует множество свидетельств того, что описанные в истории персонажи были реальными людьми. В частности, реестр учащихся Виленской женской гимназии действительно содержит запись о гимназистке по имени Рихнута Шизануте, в то время как в разделе криминальных курьёзов вечернего выпуска газеты «Wileńska Gazeta Policyjna» за 1910 год есть заметка о том, что молодая особа, некто Рихнута Шизануте, бросилась с моста в реку, и безжизненное тело бедняжки было наутро выловлено виленскими рыбаками. (По мнению шефа сыскного отделения, причиной самоубийства девушки была безответная любовь.) Чистейшей правдой также является тот факт, что несколько месяцев местная пресса мусолила этот случай, но вскоре репортажи о коронации английского короля Георга V вытеснили историю с утопленницей с первых полос виленских газет.

Судьба рукописи

В 1914 году, когда призванный в армию Ясос Биб громил германские дивизии в Восточной Пруссии, сильно нуждающийся в деньгах Арон Гутан через знакомого меламеда в Марбурге продал права на историю об учителе латыни и девочке-нимфетке какому-то немцу по имени Хайнц. Немец переиначил купленную у Арона историю на свой лад — перевернул сюжет с ног на голову, переименовал персонажей, перенёс действие из Литвы в Испанию, раздул повествование на 18 страниц — и включил в свой сборник «Die verfluchte Gioconda», изданный в Берлине в 1916 году. Впрочем, Ясос был не в обиде на друга, помня, что именно благодаря связям Арона смог получить место учи́теля латыни в Виленской женской гимназии с жалованием в 60 руб. за урок, когда сам нуждался в деньгах.

В начале 1930-х годов сборник Хайнца Фон Лихберга попал в руки Ясоса Бибы. Сочинения немца произвёли на литовского писателя удручающее впечатление своей примитивностью и бесвкусицей, а переработанный Хайнцем рассказ о несовершеннолетней девочке-нимфоманке Ясос назвал «художественно ничтожной страшилкой», издевательством над здравым смыслом и несмываемым позором для немецкой литературы. «Похоже, у этого бездарного нациста не хватило таланта, чтобы из моей истории сделать вкусную конфетку, — поделился с друзьями Ясос Биб своим впечатлением о прочитанном. — Лучше бы он написал журналистское расследование о том, как Чарли Чаплин кувыркался с малолеткой Литой Грей, которая была моложе великого комика на 20 лет, забеременела от него и затем вынудила простофилю Чарли жениться на ней, а через четыре года бросила, отсудив половину его состояния. С этой историей Хайнц прогремел бы на весь мир! Вместо этого, он зарабатывает на кусок хлеба в жалкой пропагандистской газетёнке «Völkischer Beobachter», сочиняя небылицы о том, как евреи мешают немецкому народу встать с колен, и призывая к окончательному решению еврейского вопроса.»

Хайнц Фон Лихберг не был последним писателем, присосавшимся к литературному гению Ясоса Бибы. Тему взаимоотношений взрослых дядей с несовершеннолетними детьми эксплуатировали многие писатели, а некоторые даже ухитрились сколотить на ней приличный капитал и заработать всемирную славу. Рассказанная Ясосом история видоизменялась много раз, и, как когда-то Библия из сборника смешных сказок для детей превратилась в Священное Писание, рассказ «Рихнута» стал городской легендой и страшилкой, которой мамы пугают своих детей, выучившихся на учителя и подумывающих о карьере репетитора.

---

Хотите узнать, во что ещё вляпался Ясос Биб, когда служил учителем гимназии? Читайте дальше.

Литература

(в хронологическом порядке)

1. Heinz von Lichberg. Die verfluchte Gioconda. — Darmstadt: Falken-Verlag, 1916.
2. Вихтигер Люгнер. Вся правда о Ясосе Бибе. — Пер. с нем. — Берлин: Мюнхгаузен и К°, 1992.