Выборы

Выборы (оно же Всенародное галочкование, Цирк с бюллетенями, Сезонная миграция электората к урнам, Конкурс на должность главного пастуха, День открытых дверей в дурдоме) — священный ритуал демократии, карго-культ современного общества, в ходе которого широким народным массам на строго ограниченный срок предоставляется иллюзия того, что их мнение хоть что-то значит. Процедура, по своей сути, напоминает выбор между различными сортами просроченной колбасы в сельпо: какой ни возьми, результат немного предсказуем, а последствия — всегда индивидуальны. Суть мероприятия сводится к тому, чтобы раз в несколько лет собрать всеобщее стадо, дать ему пошуметь, потолкаться у корыта с бюллетенями, а затем объявить, что мудрейший пастух выбран самим стадом, после чего загнать всех обратно в стойло до следующего раза. Политологи вежливо именуют это электоральной демократией — системой, которую популисты виртуозно используют для подрыва более сложных конструкций, вроде либеральной демократии с ее скучными правами меньшинств и сдержками и противовесами.

Для того чтобы анонимус проникся всей глубиной этого театра абсурда, предлагается провести мысленный эксперимент. Отвлечемся от высоких материй вроде геополитики, национальных интересов и прочей лапши для ушей электората, и перенесемся в простое, понятное и родное каждому пролетарию место. В мир, где все честно, конкретно и пахнет машинным маслом. На Завод.

Завод имени XXIII съезда КПСС победившего постмодернизма

Представь себе, мой юный любитель гражданских свобод, типичный завод. Не какой-нибудь хипстерский лофт с производством смузи и вейпов, а настоящий, суровый, брутальный Завод. Пусть это будет какой-нибудь Усть-Зажопинский чугунолитейный комбинат «Красный Октябрь в изгнании». Огромные, коптящие в небо трубы, серые корпуса, уходящие за горизонт, и гул, от которого вибрируют пломбы в зубах.

И руководит всем этим чугунным левиафаном Директор. Но только руководит он не по праву рождения и не по воле Аллаха, а потому что его назначили владельцы — Совет Директоров. Эти суровые господа в дорогих костюмах, в отличие от электората, рискуют не эфемерным будущим страны, а вполне конкретным, хрустящим профитом. Их цель — не всеобщее счастье, а максимизация акционерной стоимости. И для достижения этой цели они нанимают профессионального управленца, агента, который должен действовать в их, принципалов, интересах. В этом, к слову, и кроется первородный грех любой системы управления, известный как проблема «принципала-агента»: нанятый менеджер (агент) всегда имеет свои интересы, которые могут не совпадать с интересами владельцев (принципалов), а из-за асимметрии информации проконтролировать каждый его чих невозможно.

Назовем нашего назначенца Михал Иваныч. Иваныч — это титан. Это глыба. Он пришел на этот завод сопливым мастером участка еще при Брежневе. Он помнит, как воровали спирт для протирки контактов, как меняли готовую продукцию на водку у прапорщика из соседней в/ч, как в 90-е резали на металлолом целый цех, чтобы выплатить зарплату. Он знает каждый винтик, каждый станок, каждую трещину в фундаменте. Он знает, что снабженец Петрович — вор, но ворует в меру и умеет доставать дефицитные подшипники через своего троюродного свата. Он знает, что главный инженер Семёныч — алкаш, но трезвым может за полчаса починить немецкий пресс 1978 года выпуска, к которому даже немцы-производители потеряли инструкцию. Михал Иваныч — это мозг и нервная система завода. Он может быть сволочью, самодуром, ворюгой, но без него вся эта махина встанет через неделю, а через месяц ее растащат на металлолом.

А теперь, внимание, вопрос: какому светлому гению придет в голову идея менять Михал Иваныча каждые четыре года путем всеобщего голосования всего трудового коллектива?

Кандидаты, программы, дебаты в курилке

Давайте представим, что некая высшая сила, начитавшись методичек по гражданскому обществу, постановила: отныне директор завода будет избираться демократически. Весь коллектив — от уборщицы тети Глаши до самого Михал Иваныча — получает право голоса. Начинается предвыборная кампания. На стенах цехов появляются агитационные плакаты, в заводской курилке разгораются жаркие политбаталии, а кандидаты начинают окучивать электорат.

Кто же они, наши кандидаты в директора?

Кандидат №1: Аркадий Вениаминович Клаузевиц. Молодой, энергичный, в модном костюме и с дипломом какой-то Высшей Школы Бизнес-Коучинга и НЛП. Он никогда не был в цеху, слово суппорт знает лучше, чем слово станина, а запах раскаленного металла вызывает у него мигрень. Его предвыборная программа пестрит словами: оптимизация, диверсификация, тимбилдинг, блокчейн-интеграция в систему учета болванок. Он обещает всем бесплатный Wi-Fi, смузи-бар в столовой и коворкинг на месте склада готовой продукции. Его основной электорат — офисный планктон из заводоуправления, который млеет от умных слов и мечтает о гибком графике. Работяги смотрят на него как на инопланетянина. Аркадий — классический случай, когда выбирают не за компетентность, а за харизму и умение красиво говорить, что, по данным исследований, является глобальной проблемой при выборе лидеров.

Мы должны оптимизировать штат! Зачем нам тридцать токарей, когда можно купить один высокоточный станок с ЧПУ и нанять одного оператора-студента на полставки? Да, станок стоит как три годовых бюджета завода, а студент сбежит через месяц, но зато какая экономия на фонде оплаты труда! Мы выйдем на IPO!

Кандидат №2: Бригадир Петрович. Настоящий мужик из народа. Его программа проста и понятна каждому пролетарию: Долой эксплуататоров! Власть рабочим! Михал Иваныча — на мыло! Каждому по ящику водки в конце месяца! Обеденный перерыв — три часа! Пятница — короткий день до обеда! Петрович — это популист в чистом виде. Он определяет народ (работяг) как единое целое и противопоставляет его коррумпированным элитам (Иванычу и заводоуправлению) и внешним врагам (конкурентам). Его риторика нацелена на разжигание обид и раскол общества на нас и них, что является приемом популистских лидеров во всем мире, от Венесуэлы до Венгрии. Он обещает простые решения сложных проблем, зная, что толпа жаждет именно этого.

Хватит кормить Москву! Вся прибыль должна оставаться на заводе и делиться по-честному между работягами! Куда ее девать? Пропьем! Зато честно! А на новые станки нам и не надо, наши деды еще на этих работали, и ничего!

Кандидат №3: Михал Иваныч. Действующий директор. Он не обещает ничего. У него нет красивой программы. На встречах с коллективом он угрюмо бубнит про сложную экономическую ситуацию, необходимость затянуть пояса и происки конкурентов. Его никто особо не любит. При нем воруют. При нем случаются простои. Зарплату иногда задерживают. Но, чёрт подери, при нем завод работает. Он понимает, что лидерство — это не конкурс популярности, а способность принимать сложные и порой непопулярные решения ради долгосрочного результата. В отличие от кандидатов, он не может позволить себе роскошь врать, потому что ему, в отличие от них, придется отвечать за последствия.

И вот наш электорат — тысячи людей, большинство из которых не разбирается в управлении от слова совсем — должен сделать выбор. Как он будет голосовать? Тетя Глаша из третьего цеха проголосует за Аркадия Вениаминовича, потому что он такой вежливый мальчик и красиво говорит. Слесарь Вася, уставший от утренних похмелий, отдаст свой голос за Петровича, прельстившись обещанием трехразовых перекуров. А прагматичный инженер Семёныч, крякнув, поставит галочку за Михал Иваныча, потому что понимает: первые два кандидата превратят завод в радиоактивный пепел за полгода, а при Иваныче, может, и хреново, но хотя бы стабильно хреново.

Лулз в том, что результат таких выборов абсолютно непредсказуем и с вероятностью 95% приведет к эпическому провалу. Ибо управление сложной системой — это профессия, требующая знаний и опыта, а не соревнование в красноречии. В бизнесе это понимают, поэтому там лидеров не выбирают всеобщим голосованием, а назначают.

Четырехлетний цикл политического шапито

А теперь представим, что демократия на заводе победила. И теперь каждые четыре года у нас новый директор. Кстати, четыре года — это не так уж и мало. Средний срок пребывания CEO в должности в крупных компаниях составляет около 4.9 лет, а у S&P 500 медианный срок и вовсе 4.8 года, что вполне сопоставимо с президентским сроком. Так что проблема не столько в сроке, сколько в самой процедуре и ее последствиях.

Это явление давно описано и носит название политического бизнес-цикла. Суть его проста: перед выборами действующий лидер, желая переизбраться, начинает накачивать экономику стимулами — снижает налоги, увеличивает госрасходы, раздает вертолетные деньги. Это создает кратковременный бум, падает безработица, избиратели счастливы и голосуют за мудрого правителя. А сразу после выборов наступает неизбежная расплата: инфляция, кризис, необходимость принимать жесткие и непопулярные меры. И так по кругу.

Год первый (поствыборный): К власти приходит победивший Петрович. Он пытается выполнить свои обещания: повышает зарплаты, вводит трехчасовой обед. Фонд оплаты труда раздувается, производительность падает. Начинается инфляция. Михал Иваныч, оставшись главным инженером, хватается за голову.

Год второй (стабилизационный): Деньги кончаются. Петрович понимает, что завод на грани банкротства. Он вводит режим жесткой экономии, отменяет все свои ништяки, обвиняя во всем саботаж и наследие старого режима. Рабочие, которые еще вчера его боготворили, начинают его ненавидеть.

Год третий (предвыборный): Петрович снова вспоминает о грядущих выборах. Он берет огромный кредит под залог последних ликвидных активов завода. На эти деньги он снова повышает зарплаты, красит фасады и устраивает в столовой праздник с бесплатной гречкой. Он активно выступает в заводской многотиражке, рассказывая об огромных успехах и преодолении трудностей.

Год четвертый (выборы): Завод в долгах как в шелках, оборудование изношено, но в день выборов рабочие получают премию и с чувством глубокого удовлетворения голосуют за Петровича, потому что при нем жить стало лучше, жить стало веселее. Альтернативный кандидат, Аркадий Вениамиович, с его рассказами про устойчивое развитие и долгосрочные инвестиции, выглядит бледным и неубедительным на фоне щедрого Петровича.

Этот цикл превращает управление в бесконечную череду популистских метаний. Ни один долгосрочный проект, ни одна стратегия развития не могут быть реализованы, когда горизонт планирования ограничен датой следующих выборов. Это одна из фундаментальных проблем демократии, которая систематически отдает предпочтение краткосрочным выгодам перед долгосрочной стабильностью.

Государство как акционерное общество открытого типа

А теперь, анон, сделай простое умственное усилие. Увеличь масштаб нашего Усть-Зажопинского комбината до размеров страны. Разница, по сути, лишь в том, что у страны, в отличие от завода, нет единой и понятной цели вроде получения прибыли. Вместо этого у нее есть множество противоречивых целей: безопасность, благосостояние, культура, экология и так далее. И акционерами в этом мега-заводе являются все граждане. Это называется стейкхолдерская модель (stakeholder model), в противовес акционерной модели (shareholder model) типичной корпорации. И если в корпорации совет директоров должен угодить только акционерам, то в государстве правительство должно как-то балансировать интересы всех стейкхолдеров: пенсионеров, студентов, бизнесменов, военных, бюджетников, и так далее.

Разница лишь в том, что последствия ошибки директора завода — это банкротство одного предприятия. Последствия ошибки президента — это дефолт, гражданская война или [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ].

Весь предвыборный цирк, который мы наблюдаем каждые несколько лет — это ровно та же самая история. Нам, электорату, предлагают выбрать главного директора, не имея ни малейшего понятия о реальном положении дел. Это все равно что выбирать хирурга для операции на мозге по результатам конкурса караоке.

И самое смешное, что реальные владельцы завода, то есть страны — крупный бизнес, силовые структуры, внешние игроки — смотрят на эту мышиную возню с тихим удовлетворением. Им неважно, кто победит — Аркадий или Петрович. Любой избранный директор будет вынужден договариваться с ними, потому что именно у них находятся реальные рычаги управления. Выборы — это просто способ легитимации власти в глазах толпы. Это шоу, позволяющее акционерам менять вывеску, не меняя сути.

Так почему же на заводе директора не выбирают, а назначают? Потому что владельцам завода нужен результат. Они найдут самого компетентного (или самого лояльного) управленца и поставят его, наделив всеми полномочиями. И будут спрашивать с него не за красивые слова, а за конкретные цифры в годовом отчете.

Возможно, наш мир был бы чуточку лучше, если бы к управлению страной подходили с той же циничной, но эффективной логикой. Но тогда пришлось бы признать одну неприятную вещь: большинство людей некомпетентны для принятия таких решений. А это, как говорят наши западные партнеры, очень нетолерантно. Поэтому продолжаем играть в выборы. Это весело, это создает ощущение причастности и, главное, отлично отвлекает от вопроса: А кто, собственно, настоящий владелец этого завода?

А как же кооперативы?

Пытливый анон может возразить: А как же рабочие кооперативы, где сотрудники сами выбирают себе руководство? Да, такие структуры существуют, и в некоторых случаях даже показывают неплохие результаты. Исследования показывают, что кооперативы могут быть более продуктивными и устойчивыми в кризис, так как работники-владельцы готовы скорее пойти на снижение зарплат, чем на увольнения. Во Франции, например, трехлетняя выживаемость кооперативов достигает 80-90% против 66% у обычных фирм.

Однако здесь есть несколько больших но. Во-первых, кооперативы, как правило — это небольшие или средние предприятия. Управление гигантской корпорацией или, тем более, страной — задача совершенно иного порядка сложности. Во-вторых, даже в успешных кооперативах решения принимаются не на общем митинге, а избранным правлением, которое обладает необходимой компетенцией. То есть, по сути, это та же представительная демократия, но в миниатюре и с прямой экономической заинтересованностью каждого избирателя в результате. И в-третьих, сама модель кооператива — это скорее исключение, подтверждающее правило. Их общая доля в экономике ничтожна, что как бы намекает на наличие определенных системных ограничений для такой модели.