Абсурдотека:Урок труда на...
| Библиотека нетленной классики |
| Абсурдотека |
|---|
 |
| Книжные завалы |
| Читальный зал · Книгохранилище · Случайная книга |
| Найти книгу |
Начало учебного года, столярные мастерские, первый урок в 8 «А» классе. Преподавателя нет. В мастерской находятся восемнадцать учеников, совершающих по помещению броуновское движение с различной скоростью.
Идиллия внезапно прерывается, когда до ушей учеников доносится громом среди ясного неба строгое и сосредоточенное: «Ккхы-ым-м-м».
Все оборачиваются, и от увиденной картины весь личный состав группы производственного обучения охватил глубокий столбняк. Ибо на пороге мастерских во всей своей красе стоял солидный, двухметрового роста, косая сажень в плечах, загорелый дядька. Дядька весело глядел на замершую школоту и наслаждался произведённым эффектом.
Он был одет в форменную флотскую тужурку, на рукавах которой был заметен след от недавно споротого галуна, брюки клёш, заглаженные в стрелки, так, что можно бриться. Ярко сверкали начищенные ботинки. В вырезе тужурки виднелась морская душа — тельняшка. Венчала всё это великолепие фуражка-мичманка с уставным морским крабом.
Правое запястье украшал в деталях вытатуированный адмиралтейский якорь с цепью, продетый сквозь спасательный круг с надписью: «Крузенштерн». Правая рука сжимала заслуженного вида плотницкий топор.
Выдержав мхатовскую паузу, дядька произнёс: «Что, салаги, не ждали на… ?» Нужный эффект, по-видимому, был достигнут. Ибо тот добавил, немного погодя: «Представляюсь, по случаю вступления в должность на… ! Степан Петрович Перебей! Буду учить вас труду!»
Новый учитель не дал повиснуть немой сцене, потому что справедливо полагал, что до гения Николая Васильевича Гоголя ему очень далеко.
И просто скомандовал: «Слушай мою команду на…! По местам стоять!»
Ученики, под гипнозом командного голоса быстро встали за верстаки.
— Вольно! — Послышалась команда. Степан Петрович взял классный журнал. Пробежал глазами список. Удовлетворённо ухмыльнулся в тронутые сединой усы.
— Значит так на… Слушайте правила техники безопасности. Я работаю тридцать пять лет. И всё на флоте на…, от ученика сюрвейера до старшего боцмана на…. Пока одна сухопутная крыса не списала меня по здоровью на берег на…, бушприт ему в бушла! — Начал он, — но Перебея так просто от моря не отшить! Слушайте, салаги на…, буду говорить один раз, чётко и внятно на… , кто всё правильно поймёт — будет в безопасности на…, остальные…
Тут он обвёл пространство мастерской командным взглядом.
— Остальные на…, будут ходить как в песне: «Прибыл на побывку молодой моряк — грудь его в ракушках, жопа — в якорях…»!
— Почему в якорях? — раздался жалкий писк из задних рядов.
Степан Петрович изобразил на лице гнев Нептуна, и шторм пронёсся над верстаками: «Я что на… , давал команду травить баланду»?
Но внезапно подобрев, даже немного улыбнулся: «Ладно, на первый раз сделаю вид что не заметил на… , поясню: я так понял, раз спросили про якоря, значит по ракушкам вопросов нет. А якоря же — вот этим самым штампом напечатаю, не взирая ни на что на…»?
Старый Морской Волк продемонстрировал замершей группе ярко надраенную, латунную бляху с якорем форменного ремня.
— Внимание! Правило первое на…: На все мои команды отвечать «есть!» и повторять команду! Второе на…, передвигаться по помещению только бегом. Ко мне по правому борту, от меня по левому на…! — отчеканил Степан Петрович. — Третье на…, на каждый урок назначается вахтенный, который будет отвечать за порядок на…, сегодня вахтенным будет Лёва Зильберман. Четвёртое и главное на…, я побеседовал с вашим прежним учителем труда — Василием Афанасьевичем, такой душевный и ранимый человек…, а вы что себе с ним позволяли, до чего довели? Человек теперь в промышленные альпинисты подался, говорит — там спокойнее, работа не такая нервная.
Здесь Степан Петрович снова сотворил паузу, достойную заслуженного артиста.
— Короче на…, если какой-нибудь охламон прибьёт мои корочки гвоздями к палубе, или клеем намажет мой верстак, или подведёт ток к инструменту…, а уж если тронет МОЙ ТОПОР!!! — Речь Петровича достигла апогея, где он снова сделал соответствующую паузу.
В воздухе запахло озоном.
—У меня на каждого теперь личное дело есть, как в отделе кадров на…, — разрядил обстановку Степан Петрович. — Ты меня понял, Глотов? Юферс тебе в памперс на…! — Закончил свой словесный шторм учитель.
Глотов попытался, было ответить своим дежурным: «А ЧЁ сразу Я?» Но был заткнут строительной рукавицей и затёрт в задний ряд.
— Ну, и пятое: чтоб ни у кого и соблазна не было гвозди в руки брать, всю науку будем воспринимать без гвоздей, как наши предки.
И вдруг подал команду: «Вахтенный!!!»
— Есть вахтенный — успел сообразить Лёва.
— Вот, держи! — гордо сказал Степан Петрович и достал, откуда-то из недр тужурки солидного размера Андреевский флаг. — Прикрепи рядом с иллюминатором на…, чтоб полоскал как стакселя.
И передал его Лёве.
Тот ответствовал на автомате «Есть прикрепить!» и быстро метнулся к форточке, ловко перепрыгнув подставленную Глотовым ногу.
Когда флаг заколыхался на сквозняке, учитель удовлетворённо обвёл взглядом мастерскую и уже спокойно сказал: «А теперь на…, слушайте план на весь учебный год. Я уже говорил, что меня от моря так просто не отставишь, посему, будем строить ладью, такую, что ушкуйников по великим и малым водоёмам возила».
По мастерской прошёл шёпот, но Степан Петрович был невозмутим: «Начало уже есть на…, группа — все к иллюминаторам! Что видите?»
Народ безмолвствовал.
— А видите вы, качественно вскопанный и засеянный школьный опытный участок. Там я вчера подменял учителя ботаники, и мы с пятиклассниками посеяли коноплю.
Было слышно, как в открытую форточку залетела шальная муха, с размаху врезалась в полотнище Андреевского флага, свалилась на пол.
Степан Петрович хитро прищурился: «А что это, Кумарин, у тебя глазки таки масляны-масляны. Как у кота, только что исполнившего заговор по поимке канарейки?»
Не в силах противостоять догадкам учителя Кумарин перестал раскачиваться и замер неподвижно, образуя угол градусов в семьдесят пять к полу мастерской.
— Скажи, ведь мечтаешь уже косяк забить, халявный, — вещал Петрович тайную тайну Кумарина, — ладно, давай Кумарин, как мужики разберёмся, — предложил старый морской волк. — Если ты признаешься, я лично из этой вот конопли, тебе не то, что косяк, козью ножку сверну, и огонёк поднесу, и никому из начальства говорить не стану, забились, Кумарин, только, чур, заднего ходу потом не давать!
Кумарин, не веря в счастье своё, таки кивнул.
— О, молодец! Мужик! Люблю! — пророкотал Степан Петрович
Учитель снова сделал паузу, обвёл добрым взглядом группу, пригладил усы.
— А теперь немножко теории на…. — Начал он не громко, но внятно. — Тебе, Кумарин, посвящается. Эту коноплю, я пятнадцать лет выводил, специально, чтоб не торкала. Пятнадцать лет, и вот он результат. Спецканнабис, без дури. Правда есть у него один побочный эффект, Кумарин, кто его скурит, тот получит сильнейший очистительный эффект. В общем, Кумарин, из гальюна три дня не вылезешь, уж не обессудь. Но уговор дороже.
Кумарин заподозрил что-то неладное, но было поздно.
— Вот тебе, для безопасности на… — изрёк назидательно учитель, вынул из кармана ремень безопасности и подал его Кумарину, — возьми, за стульчак закрепишь, а не то реактивная сила, тебя с потолком познакомит.
Кумарин наконец то понял, что сильно потерял в авторитете, машинально взял ремень. Хотел что-то сказать, но изумление позволило только выдавить: «А-э-а-а…».
— А если, ты, Кумарин, поможешь мне из конопли канаты для такелажа изготовить на…, то я забуду про забивочку. — Изрёк он, как отрезал .- И ещё на… , про дурь забудь, если почую чего…, ты все отходы производства искуришь, лично, линьков тебе в корму!"
Кумарин снова кивнул. Хотя и понимал всю пропасть отделявшую его теперь от кайфа.
— Хорошо, группа! — Возобновил свою речь трудовик. — Ещё чего наблюдаем прямо по курсу?
— Угол спортзала видим, — отвечала группа, — открытое окно в спортзал, а из него бревно торчит!
— Неплохо, — заметил Петрович, — только это не бревно, это киль, я его вот этим вот топором за неделю, сработал, пока вы второстепенные предметы изучали, тут недалеко, напротив администрации районной замечательный кедр был! А теперь замечательный киль стал!
И добавил: «Стало быть, к июлю построимся, спустим на воду и по каналам до Онеги…»
— Поплывём… — совершенно обалдевшим голосом заявил Веревкин.
— Плавает по воде я, тебе, потом скажу что! — Возмутился Петрович. — Нормальные же люди — ходят! Только речники на…, бегают!!! — после чего, он схватил топор и зарубил пробегавшего в недобрый час по верстаку таракана.
— Ладно, салаги, у кого есть монета десятирублёвая? — спросил бывший боцман.
Группа безмолвствовала. Тогда Петрович нахмурился. Пять рук потянулись к нему с монетами.
— Ты что Верёвкин, плохо услышал на…, адмиралтейский якорь тебе в шлюпку! Что ты мне двадцать долларов золотом тянешь. Мы же русскую ладью строим. В киль нужно правильную монетку заправить, на удачу, традиция на…! — Наставил его на путь истинный учитель. Затем выбрал монетку с изображением герба Санкт-Петербурга. — Нормальный город, морской — подобрел Петрович.
После чего, возвратив бывшему хозяину монетки двадцать рублей мелочью, объявил: «На следующем занятии и заделаем».
— Группа! — подал он снова команду, — быстро разделиться надвое, видите — подъехали два КамАЗа. В первом — комплекты для сборки эксклюзивной мебели, её мы соберём и обменяем на пиломатериалы и паруса, я договорился с Лейбой Марковичем, он с девочками на уроках домоводства за один комплект мебели сошьёт нам классные паруса из старых немецких парашютов, что без толку пылятся в школьном музее. Во втором — шпангоуты, мы их на следующей неделе ладить начнём. Разделились? Бегом на разгрузку, по окончании аврала — конец занятий!!! — объявил Петрович.
— Есть, бегом! — ответствовала хором группа, после чего с поразительной скоростью высыпала к спортзалу.
За пятнадцать минут, два камазовских полуприцепа были разгружены, запасные колёса сняты, соляра из баков слита в пожарную бочку.
«Вот что значит правильная мотивация, клянусь Великим Петровским Загибом» — Подумал новый учитель труда и громко подал команду: «Вольно! Разойтись на…!!! Занятие окончено. Глотов, через неделю вахтенный. Все свободны на…»
Похватав свои вещи, группа стремительно исчезла. И только скачки уплотнения воздуха ещё долго колыхали Андреевский флаг.
Степан Петрович, сдержанно улыбнулся, пригладил свои усы, взял в руки топор и направился к наждаку. Инструмент должен быть всегда готов к работе. Ведь наверняка, во время занятия по верстаку пробегал не последний таракан в этом лицее.
