Абсурдотека:Вредные предрассудки

Библиотека нетленной классики
Абсурдотека
Книжные завалы
Читальный зал · Книгохранилище · Случайная книга
Найти книгу
Об авторе данного шедевра

Утром 3 февраля в Днецке стояла прекрасная погода. Едва поднявшись над горизонтом, солнце ярко светило на совершенно безоблачном небе. Равномерно лежащий снег с высочайшим альбедо искрился так, что резал глаза. В квартире девятиэтажки, из окна которой открывался замечательный вид, рвало девушку, едва успевшую добежать до туалета. Строго говоря, она была уже не девушкой, хотя ей не исполнилось и восемнадцати. «Пустив ленту», девушка, которую звали Мирослава Гришаева, посмотрела в зеркало. Грязные растрёпанные волосы, мешки под глазами и бледное лицо наряду с похмельем указывали на то, что этой ночью Мира очередной раз отрывалась на дискотеке. Ей очень хотелось спать, но именно в этот день начинался второй семестр в Днецком национальном университете неправды, ахинеи и хиромантии (ДНУНАХ), который когда-то назывался ЛГУН. Но всё-таки ей ОЧЕНЬ хотелось спать, поэтому она завела будильник на 9:00 и легла снова после «отправления неестественной надобности». Родители, давно уже махнувшие рукой на ночные похождения избалованной дочери, были в это время на работе и не могли помешать ей прогулять первую пару в первый же день семестра.

Ровно в девять «спящая красавица» швырнула зазвонивший будильник об стену, но всё же нехотя встала. Надо сказать, что она жила не то чтобы у чёрта на куличках, но и не рядом с университетом, как её одногруппницы в общежитиях, и времени до второй пары в 10:00 у Миры было в обрез. Поняв, что умыться, причесаться и почистить зубы она не успеет, студентка быстренько перекусила, успела накраситься за двадцать минут, собрала сумку и пошла на остановку. Через две минуты подъехал 69-й автобус, который, правда, не ехал в сторону ДНУНАХ. Ещё через три минуты подъехал 74-й, и Мира зашла внутрь.

Когда студентка 7 группы 1 курса бредоведческого факультета Мирослава Гришаева была в настроении ездить на первую пару, в автобусе всегда имела место жуткая давка. Теперь же почти все пассажиры сидели, и только высокий черноволосый парень одиноко стоял ближе к концу прохода. Его отличали лёгкая небритость и атлетическое телосложение, которое не могло скрыть даже пальто. Недолго думая, Мира встала рядом с ним, хотя по закону броуновского движения едущих стоя она должна была стать, по меньшей мере, в трёх метрах отсюда. Высокий брюнет, от которого приятно пахло одеколоном, бросил таинственный взгляд на первокурсницу и немного отошёл, как бы заманивая её к себе. Взволнованная Мира послушно сделала шаг за ним. Теперь он решительно шагнул в самый конец прохода и снова бросил тот самый таинственный взгляд на смущённую девушку. Сомнений быть не могло: он явно её хочет!

— Девушка, я извиняюсь, но не могли бы Вы перестать прижиматься ко мне и трогать за ягодицу? — нахально «перевёл стрелки» подлый атлет.

— Ты чё, бля, ваще охуел?! Да нахуй ты мне всрался?! Мне, ебать, от своих ухажёров, бля, отбою нет, а то буду я тебя, блядь, ещё лапать, ёпта! Да пошёл ты на хуй! — обиделась бедная Мира и отошла от подонка на максимально возможную дистанцию. Не обращая внимания на ошарашенных пассажиров, она сошла на остановке «ДНУНА и хиромантии» и поспешила на занятия.

В 10:03 пунктуальная Мира зашла в учебную комнату и села с Альбиной Белой — смуглой брюнеткой, которой как нельзя более подходили её имя и фамилия.

— Вы опоздали, Гришаева. Ещё одно такое опоздание, и я… — отрешённо пробубнил преподаватель ступидологии с прошлого семестра.

— А меня в деканате задержали, — вынужденно соврала Мира.

— А, ну тогда извините. Кто-нибудь что-нибудь читал на сегодня?

Все четыре парня в группе подняли руки. Остальные семь девушек откровенно игнорировали препода. Ещё одна, Катя Девочкина, вообще не пришла на пару.

— А теперь опустите руку, которой дрочите, — тихо подколола их Мира, но так, чтобы студенты услышали.

— Мира, может, хватит уже? — отозвался Петя, над которым она, видимо, потешалась ещё с прошлого семестра.

— Вот и я думаю, что, может, хватит уже. А вы всё никак не надрочитесь.

— Зачем ты так? Я ж тебя не трогаю.

— Ага, ебать, ещё б ты меня трогал, озабот.

— Гришаева, Мужикбаев, я вам не мешаю? — напомнил препод о своём присутствии.

— Извините, — попросил прощения Петя. Естественно, Мира была выше того, чтоб извиняться перед каким-то недодоцентом.

— Кто мне ответит, что такое цензура в ступидологическом смысле этого слова? Тигров? Пожалуйста.

— Цензура, или синдром Роскомана — Дзора — это идиопатическое идиотическое заболевание, характеризующееся прогрессирующим желанием запрещать распространение информации в каком бы то ни было виде, — уверенно ответил Сева.

— Под каким предлогом больные цензурой запрещают это делать?

— Они думают…

— Вы же сами сказали, что заболевание идиотическое.

— Вернее, ступидумают, что любая информация может разрушить человеческую психику и даже привести к массовому суициду.

— Хорошо. Белая, как Вы понимаете термин «ступидумать»?

— Ну, хи-хи-хи, наверно, сначала ступить, потом подумать.

— Вспоминайте, мы это разбирали в том семестре.

— Да откуда я знаю! Я не помню, когда у меня в последний раз были месячные, а это поважнее Вашего «ступидуманья» будет!

— Плохо. Да, ещё одна такая выходка, и Вы получите «нб». Бакенбардач, может быть, Вы расшифруете это слово?

— Ступидумать — значит, осуществлять незрелый мыслительный процесс без учёта внешних факторов, — ответил Саша.

— Верно. А все ли олигофрены ступидумают?

— Нет, при лёгкой степени дебильности люди уже могут полноценно думать.

— Полноценно ли? Богвзян, поправьте товарища.

— Не полноценно, а относительно удовлетворительно, — поправил Богдан с армянской фамилией.

— Очень хорошо. Юноши, как всегда, готовы к сегодняшнему занятию. А вот что касается девушек… Цветкова, будьте добры, напомните, что изучает наука ступидология.

— Ну-у-у… Ступид, походу, — сделала умозаключение Рита.

— Что, простите?

— Ступид. Кинология же кино изучает. Значит, и ступидология должна изучать ступид, не?

— Ах, ну если кинология изучает кино, тогда ладно, — сдался преподаватель, закрыв лицо ладонью.

— Так, значит, я правильно ответила?

— Почти. Как меня зовут, хоть помните?

— Тю, конечно, я ж не дура! Вас зовут… Зовут…

В этот момент дверь открылась, и послышался чей-то голос:

— Михаил Карпович, можно Вас на секунду?

— О! Вас зовут Михаил Карпович! Кстати, Вас зовут, Михаил Карпович!

«Секунда» продлилась без малого десять минут, после чего ступидолог продолжил опрос:

— Землеуханская, назовите мультфильм, который чаще всего становится жертвой больных цензурой.

— Ну-у-у, — задумалась Зоя.

— Первое слово верно, уже прогресс. Готовы назвать второе?

— Сейчас, погодите…

— Ну надо же, почти угадали. Теперь уберите «те» и соедините два слова. Что получилось?

— «Сейчас, погоди»?

— Другие два слова, Землеуханская.

— Какие тут могут быть другие два слова, когда я назвала всего три?! Вы что, специально хотите меня завалить?

— Айвазовская, помогите ей.

— Помочь — в смысле, поддержать? — попросила уточнить Марина.

— Да, можно и так сказать.

— Какие тут могут быть другие два слова, когда она назвала всего три?! Вы что, специально хотите её завалить? Так?

Михаил Карпович мысленно поблагодарил Бога за то, что он не студентка 7 группы 1 курса бредоведческого факультета, и задал тот же вопрос про мультфильм Веронике Кроликовой, на фоне которой бегемот смотрелся бы очень даже ничего.

— Да не знаю я! Вы бы хоть чуть-чуть подсказали, что ли.

— Ладно. В этом мультфильме есть волк.

— А! Там ещё заяц есть?

— Да, есть. Неужто догадались?

— Само собой, как можно не знать этот известный мульт! Называется «Подарок для самого слабого». Короче, там дятел с письмом искал самого слабого, там ещё были волк, лиса и кабан, но самым слабым там был заяц, и…

Надо сказать, что Мира была самой сообразительной в группе среди девушек, поэтому она перебила Нику с выкриком:

— Я поняла! Это «Кот Леопольд»!

Всё это время сильная половина (точнее, треть) группы без всякого смеха наблюдала за слабыми двумя третями и хором шептала «Ну, погоди!», но тщетно: девушки решительно игнорировали парней ввиду их недостаточной сексуальности и только откровенно ржали друг над дружкой, хотя каждая из них была не лучше другой.

После пары Мире наконец-то предоставилась возможность высказать двум подругам — Альбине и Рите — всё, что накопилось у неё в душе.

— Прикиньте, девки, еду я сёдня в автобусе, вдруг вижу: какой-то урод строит мне глазки. Ну я подошла к нему чисто спросить, чего он, блядь, от меня хочет. Так этот уёбок поднял визг на весь салон и распизделся, мол, я его лапаю! Ну ни хуя себе борзота!

— Но ты ему хоть ебло разбила за такое? — невинно поинтересовалась Альбина.

— Знаешь, вот хотела, но почему-то пожалела. Просто на хуй послала, и всё.

— Эх, добрая ты, подруга. Да я на твоём месте яйца бы ему оторвала и в жопу засунула, — подключилась Рита. — Кстати, как у тебя дела с тем красавчиком Стасом?

— Да никак. Поебалась с ним разок да и бросила. И хуй у него, чтоб вы знали, не 20 сантиметров, как он пиздел, а всего 17. Он ещё какую-то хуйню нёс, типа, размер хуя — не главное.

— Ага, а сам, небось, тёлок с большими сиськами выбирает. Вот какой у тебя размер? — спросила Альбина у Миры.

— Четвёртый, не то, что у вас, плоскогрудок!

— А мы зато на животе можем спать, корова! — парировала смуглая Белая, и все трое захихикали.

— Эй, пёзды, какая у нас третья пара? — спросила Настя Синичкина.

— А хуй его знает, наркофарма, вроде! — вспомнила расписание Мира.

— Бля-а-а! Нам же хуеву тучу препаратов надо было выучить!

— Да забей, шлюха, всё равно потом забашляешь!

— Без тебя знаю, прошмандовка! — закончила Настя обмен шуточными оскорблениями и, как бы сказала Мира, «отъебалась».

Преподаватель наркофармакологии не стал церемониться с только прибывшей после каникул группой и раздал всем тесты с 20 вопросами. Из ступидологии в прошлом семестре Мира усвоила, что абсолютно глупый человек пишет тестовые вопросы с пятью вариантами ответа в среднем на 20 процентов. Гришаева тоже писала их по всем предметам в среднем на 20 процентов и сделала вывод, что только абсолютно глупый человек мог ввести в учебную программу никому не нужную ступидологию. Тесты по наркофарме, очевидно, составлял такой же абсолютный глупец. Даже тот единственный тест, ответ на который Мира знала точно — «Кокаин», содержал следующие варианты: «Кокаин А», «Кокаин С», «Кокаин В₂», «Кокаин В₁₂» и «Кокаин РР». Не успела она посоветоваться с Альбиной по поводу 1-го, 2-го, 3-го, 4-го, 5-го и остальных 15 вопросов, как препод забрал у всех листики с ответами.

Итак, Тигров — «отлично», Бакенбардач, Богвзян и Мужикбаев — «хорошо», остальные — «неудовлетворительно», — проверил он тесты и раздал обратно. Мира превзошла матожидание, набрав целых 25 процентов, Альбине повезло меньше — 15 процентов.

— Зацени, здесь реальные ботаны, пусть лохи, но в учёбе они боги́! — тихо пропели Гришаева и Белая, изрядно повеселив остальных девушек.

— Дамам, я так понимаю, наркофармакология не нужна, поэтому разберём те немногие тесты, где молодые люди сделали ошибки. Бакенбардач, читайте 6-й вопрос.

— «Наркоман В., 26 лет, принял неизвестный препарат в таблетированной форме, который он приобрёл за гаражами. Спустя 6 часов он почувствовал головокружение, повышение температуры до субфебрильной и увидел красного дракона величиной с пятиэтажный дом. Назовите наиболее вероятный препарат, который принял наркоман В.»

— И что Вы ответили?

— «Галюнол».

— Галюнол — это какая группа?

— Альфа1-картиномиметики.

— Ну и каков же диапазон длин мнимых световых волн, вызываемых альфа1-картиномиметиками?

— 400—500 нанометров.

— Так как же, по-Вашему, он мог увидеть красного дракона?

— А, понял, тут ответ «Глюкоторчикостереоид».

— Верно. Богвзян, 10-й вопрос.

— «Наркоман Ф., 33 года, второй день не имеет возможности принять очередную дозу колесала по семейным обстоятельствам. Какой препарат Вы посоветуете наркоману Ф. для купирования абстинентного синдрома?» Я ответил «Абстинезин», но сейчас понял, что это «Неломкал».

— Мужикбаев, что в 17-м?

— Октябрьская революция, — сострила Рита.

— Я вижу, Вам весело, Цветкова? Мало того, что не учитесь, так ещё и другим мешаете. Будь моя воля, я бы поставил Вам «нб» и попросил покинуть аудиторию, поэтому я ставлю Вам «нб» и прошу покинуть аудиторию.

Ничуть не расстроившись, Рита вышла, и Петя прочёл 17-й тест:

— «Что курил автор, написавший рассказ „Как змея ела себя с хвоста и исчезла“?» Ну, это точно не олололол и не марихуин…

Мира и Альбина не могли не засмеяться, услышав слово, ассоциирующееся у них с мужским половым органом, и получили «нб» за нарушение дисциплины. Но если учесть, что наркофармакология была не только третьей парой, но и последней, Мире с Альбиной было только на руку, что их «отпустили» пораньше.

— Белка, проведёшь до остановки? — спросила Гришаева подругу, проживающую в общежитии.

— Да без базара, Гришка. Так что, ты после Стаса больше ни с кем не кувыркалась?

— Бля, ты что, гонишь, по-твоему, я похожа на монашку? Месяц не ебаться — ну ты даёшь!

— Не, а что сразу «гоню»? Я вот однажды два месяца без хуя внутри продержалась.

— Ни хуя себе! И когда ж это было?

— Да так, в восьмом классе ещё.

— Ой, ну ты вспомнила! Мне целку только в девятом порвали…

— Ебать, что-то ты поздновато. Небось, ждала принца на белом коне?

— Ага, типа того. Ещё и предки постоянно воспитывали меня, мол, до свадьбы — ни-ни. Щас уже им, правда, похуй — дошло, наконец, что мы не в каменном веке.

— Хуёво, что в группе не с кем поебаться — все, блядь, дрищи, и хоть бы один атлет!

— Ага, если бы только в группе! У нас все пацаны на потоке — полные чмошники: не пьют, бля, не курят, нигде не тусят, только и могут, что ботанить!

— А может, они того… пидоры?

— Не знаю, как здесь, а в армии их бы точно пидорами сделали! — предположила Мира, и обе расхохотались. Дойдя до остановки, девушки купили в ларьке пива и сигарет (хоть им и было по 17 лет, но выглядели они на 20, не меньше) и молча совместили приятное с приятным. Выпив бутылку и выкурив полпачки, Мира попрощалась с верной подругой и зашла в 74-й автобус, решив докурить остальные сигареты у себя на балконе.

После тяжёлого учебного дня Мире очень хотелось присесть, но в салоне, как назло, опять не было свободного места. На заднем сидении по центру сидел прыщавый подросток лет 15. Недолго думая, студентка направилась к нему.

— Эй ты, хули расселся! А ну быстро поднял свою жопу и уступил девушке место!

— Девушка, зачем Вы хамите? Если хотите сесть — попросите нормально, зачем Вы начинаете?

— Не, ебать, я не поняла, ты чё, сопляк, ещё учить меня тут будешь?!

— Ну, знаете… — обиделся подросток и подорвал свою пятую точку. — Не соблаговолите ли присесть, «милая барышня»?

— Попизди мне ещё тут, недомерок, — достойно ответила на неуместный сарказм Мира и заняла своё законное место, благополучно доехав до нужной остановки.

Дома никого не было: родители Гришаевой работали допоздна, чтобы хватало на оплату обучения дочери, а братьев или сестёр у неё не было. Неделю назад Мира познакомилась в клубе с Андреем, и сегодня в шесть он обещал за ней заехать. Скоротав время за просмотром телевизора и ежечасными перекурами, в пять вечера она предусмотрительно оставила записку «Я у падруги» на видном месте и стала наводить марафет на лице. Без пяти шесть Мира всё так же предусмотрительно сняла лифчик и трусики и надела короткое платье с глубоким декольте.

В двадцать минут седьмого смазливый Андрей позвонил в дверь. Светящаяся от счастья девушка накинула куртку и вышла.

— Котик, где ты так долго пропадал? Я уже заждалась тебя!

— Да я в качалке задержался. Только я цветы забыл купить, но ты, думаю, обойдёшься?

— Конечно, милый, главное, что ты приехал. Куда мы сегодня поедем? В кафе?

— Не-а.

— Ой, неужели в ресторан?!

— Не, круче. Мы поедем ко мне на хату. Родаки уехали по делам, так что всё тип-топ.

— Ух ты! А что мы будем там делать?

— Как что? Чайку попьём, кино посмотрим.

— А разве твои предки это запрещают?

— Да, ЭТО они запрещают, если ты об ЭТОМ.

— М-м-м, я заинтригована. Надеюсь, мы на «Мерсе» к тебе поедем?

— Не, круче. На машине из будущего 2101 года выпуска, — похвастался Андрей и указал при выходе из подъезда на немного грязную «Копейку».

— Вау! Сам купил?

— Не, это отцовская. У меня даже прав нет.

— И ты не побоялся приехать за мной без прав? Мой герой! — восхитилась Мира, нежно обняла Андрея и не отпускала до тех пор, пока не почувствовала, что он возбудился.

«Герой» намеренно ехал по глухим улочкам и даже через дворы, чтобы не дай Бог не нарваться на гаишников. Мира сидела рядом и гладила его ногу, что не очень-то способствовало концентрации внимания последнего на дороге. Спустя полчаса езды по колдобинам Андрей подъехал к обшарпанной хрущёвке.

— Мило, — уже без энтузиазма отметила Мира, и они поднялись к нему в квартиру.

Как она почему-то и ожидала, квартира оказалась однокомнатной. Андрей разделся до майки и подштанников, и девушка смогла лицезреть его обнажённые накаченные плечи.

— Тьфу ты, Кира, я «чай» купить забыл.

— Я Мира.

— Ну да, Мира. Слушай, пока не разделась. Сходишь в ларёк напротив за «чаем»? «Столичная» называется. И к чаю заодно купи с пупырышками там или с усиками. Держи бабки, сдачи не надо.

Делать нечего, пришлось студентке спускаться вниз и в лёгкой куртке, с голыми ногами, по темноте и морозу идти к ларьку:

— Дайте водку «Столичную» 0,5 и вот эти презервативы.

— А Вам уже есть 18 лет?

— Да, буквально на днях исполнилось.

— Показывайте паспорт.

— У меня только студенческий.

— Показывайте студенческий.

Мира вынула из куртки и показала.

— И что мне Ваш первый курс? Если б Вы хотя бы на третьем были, тогда ладно, а так не продам.

— Ну и пошла в пизду, скотина, — сказала Мира пожилой продавщице и пошла искать другой ларёк или магазин. Найти-то она нашла, купить — купила, но денег Андрея не хватило, поэтому пришлось доставать свои.

— Как «не хватило»? — удивился он, когда Мира вернулась. — По-твоему, я не знаю, сколько это всё стоит?

— Просто в том ларьке мне не продали, и я зашла в какой-то магазин через дорогу.

— Ну и какого ты туда попёрлась? В тот магаз только лохи ходят, которым бабла не жалко. Ладно, будем считать, что мы вместе скинулись. Я ж угостить тебя хотел за свой счёт…

— Да ладно тебе, Андрюш, не сердись. Там совсем чуть-чуть не хватило. А фильм мы будем с тобой смотреть? Если да, то какой?

— Какой покажут по телеку, такой и будем. А ты думала, у меня здесь личный кинотеатр?

— Ха-ха, и это верно, чего это я. А «чай» мы будем вприкуску пить или так?

— Ща, погоди, салат из холодильника достану, что со вчера остался. Под «чаёк» в самый раз будет, — сказал Андрей и понёс миску с салатом в единственную комнату. Мира со своей покупкой захватила рюмки и вилки и последовала за ним.

Перед телевизором стоял старый диван, у которого красовалась почти новая табуретка с недоеденным обедом. Девушка всё поняла без слов и отнесла тарелку с остатками пищи и чашку на кухню, чтобы освободить место для «романтического ужина».

Через минуту Мира и Андрей уже сидели вплотную друг к другу за одной табуреткой и ели салат после первой выпитой рюмки. Он увлечённо смотрел первого «Терминатора», хотя в кинотеатрах крутили уже второго, а она не менее увлечённо смотрела на него. «Какой же он всё-таки красивый», — думала она, пока краем глаза не заметила голого Шварцнеггера. «Какой же он всё-таки красивый», — думала она про голого Шварцнеггера, пока он не позаимствовал нужную ему одежду.

Содержимое бутылки и миски подходило к концу, но Андрей всё не отрывался от экрана, начисто забыв о девушке. Мира медленно приспустила верх платья, обнажив свою роскошную грудь.

— Гы, классные сиськи, — одобрил Андрей и схватился за одну из них, после чего снова уставился в фильм.

Мира не выдержала и сняла платье, представ перед ним в одних носках.

— Гы, классная лохматка, — ещё раз одобрил Андрей, но не перестал держать её за грудь и смотреть «Терминатора».

Не на шутку рассердившись, она достала его член из подштанников и взяла в рот. Мира попыталась заглотить его целиком, чтобы наконец-то произвести на Андрея впечатление, но смогла продвинуться только до середины. «Какая же я всё-таки пай-девочка, — подумала она. — Мне скоро 18, а я до сих пор хуй сосать не научилась». Обессилев от тщетных попыток соблазнить Андрея, Мира разлеглась на диване, положив голову ему на колени, и успокоилась.

Возможно, хозяин квартиры так и досмотрел бы фильм до конца, если бы не постельная сцена Сары Коннор со своим спасителем. Андрей с высунутым хозяйством тут же возбудился, да так, что Мира почувствовала это своим виском. Он взялся было за член, чтобы заняться по привычке онанизмом, но быстро сообразил, что девушка лучше руки.

— Золотце, подай гандон, — проявил он невиданную ласку, и Мира не могла не подчиниться. Более того, она сама раздела его догола и сама надела ему презерватив. Уже от одного вида красивейшего тела Андрея гостья чуть не получила оргазм.

— А ты, случайно, раньше не рожала? — спросил он девушку сразу после входа в неё.

— Нет, конечно, рано мне ещё детей заводить. Только аборт разок был по глупости. В смысле, после глупости.

— Как тебе сказать-то помягче… Короче, ты раздолбайка.

— Милый, зачем ты так? Я же люблю тебя!

— Ага, и меня, и роту солдат, и полгорода в придачу. Ты у меня, понятно, тоже не первая, но я же знаю меру.

— Да я только в девятом классе девственность потеряла!

— Зато, как погляжу, с лихвой наверстала упущенное. Ладно, давай уже трахаться.

— Давай, не зря ж я презики покупала.

Секс был очень страстным и долгим, но особого удовольствия от него партнёры не получили. Андрею всё время приходил на ум карандаш в стакане, а Мире стыдно было признаться несведущему парню, что дело вовсе не в количестве её партнёров или частоте половых связей с ними, а в невинных попытках определить предел собственных возможностей наедине с собой.

— Тебе понравилось, Мила? — спросил Андрей после соития.

— Я Мира.

— Да пофиг. Так тебе понравилось?

— Не очень, если честно. А тебе?

— Мне тоже. В общем, так: выгонять я тебя так поздно не буду — переночуешь у меня, но чтоб завтра, когда я проснусь, тебя уже здесь не было. Вот, ложись на кровать в углу, а я останусь на диване. Но ты, это, не расстраивайся: не я первый, не я последний, не так ли?

Вместо ответа Мира уткнулась лицом в подушку, и из её глаз полились слёзы. Неделей ранее, в клубе, он лично выбрал её из двух десятков девушек, очарованных его внешностью. И вот сейчас этот альфа-самец всё так же небрежно отшил Миру, как и поманил тогда пальцем семь дней назад.

Девушка проснулась в полшестого и, как ни странно, чувствовала себе бодрой и выспавшейся. Признаки похмелья были минимальными: 250 грамм водки или другие алкогольные напитки с эквивалентным количеством спирта были для Миры чуть ли не ежедневной нормой. Она спешно привела себя в порядок и перед выходом последний раз взглянула на Андрея. Он крепко спал с полуоткрытым ртом, но одеяло прикрывало его мужественное тело лишь наполовину. Мира нежно накрыла его полностью, поцеловала на прощание в щёку и вышла на улицу.

Вы когда-нибудь видели девушку, идущую навстречу сильному морозному ветру без штанов, без колгот и даже без трусов? Зато её видели несколько бомжей возле мусорных баков перед домом Андрея именно в тот момент, когда поток воздуха полностью задрал низ платья под курткой. Сгорая от стыда, Мира дошла-таки до трамвайной остановки. Ей предстояло ехать до центра, пересесть на автобус и добраться домой, чтобы взять сумку и соблюсти дресс-код, а потом только поехать в универ.

Студентка Гришаева очень торопилась, но всё равно едва успела прийти на первую пару. Помимо неё, на занятие пришли шестеро: четыре парня (как же без этих пай-мальчиков!), Зоя Землеуханская и Марина Айвазовская. Только на месте Мира вспомнила, что по расписанию сейчас идёт женская логика, которую запросто можно и нужно было прогулять.

— Эй вы, уроды, какого хуя не сказали вчера, что первая пара для лохов? — справедливо предъявила она претензии мужскому полу.

— А не охуела ли ты часом, манда сиськатая? — не согласилась Зоя насчёт «лохов».

— Ну а хули ты припёрлась, если можно было закосить?

— Бля, тебя ебёт? Всё равно до второй пары в общаге делать нехуй.

— А ты, Девятый Вал, чё морозишься? Ты согласна с тем, что ты лохушка? — обратилась Мира к Марине.

— Да не, ебать, но я так поняла, что ты чисто за пацанов базарила…

— Тю, девки, ну а за кого же ещё! Вы же нормальные пёзды, нахуй мне на вас наговаривать?

— Вообще-то, мы тоже здесь, — подал голос Сашка Бакенбардач, недовольный тем, что Мира говорит так о них при них.

— Ну ясен хуй, что вы здесь! Я ж и говорю, что вы, лохи, припёрлись, а ты, блядь, сидишь и тупишь.

Преподавательница задержалась на полчаса. Учтя, что сейчас первое занятие в семестре (все бы так!), она не стала проверять уровень подготовки студентов:

— Как вы знаете, лекции в нашем университете в прошлом году отменили якобы по ненадобности. Я решила исправить это и подготовила материал на эту и следующую тему, чтобы вам легче было их усвоить. Желательно, если вы всё это законспектируете, но можете просто молча посидеть и послушать…

Не нужно быть гением, чтоб догадаться, кто записывал, а кто откровенно скучал. Что касается Миры, то она дремала на столе лицом вниз, подложив руки.

Альбина и Рита пришли за пять минут до начала второй пары. Мира поспешила поведать им о вчерашнем приключении:

— Помните того красавчика Андрея? Так вот, вчера он приехал ко мне на чёрном «Мерседесе» с огромным букетом роз, наговорил кучу комплиментов и пригласил в ресторан. Так я сразу сказала, что меня тошнит от всяких там деликатесов и вообще люблю домашнюю кухню. Он тут же, ни слова не говоря, повёз меня в шикарный трёхэтажный коттедж, на который он сам заработал. Когда мы зашли, он сам стал у плиты и начал готовить романтический ужин.

— Вот мудак! Какого хуя он пригласил тебя к себе, если не приготовил всё заранее? — нашла к чему прицепиться Альбина.

— Э-э-э… И не говори. Короче, я хотела ему помочь, а он приобнял меня и провёл в комнату с телеком, видиком и кучей фильмов, чтоб я не скучала. Когда он закончил, он позвал меня в другую комнату (их у него дохуя и больше). В общем, этот хуев повар пропустил мои слова мимо ушей и всё равно наготовил всякой экзотической хуйни, хотя она и была очень вкусной. Из алкоголя было дорогущее вино старше меня раза в три, вот только зря его так долго хранили — всё равно оно, блядь, на вкус, как обычная кислятина. Я немного перебрала и уже хуёво соображала, а он, сука, воспользовался этим и начал по-всякому меня ласкать. Потом он разделся и раздел меня до нижнего белья и стал делать массаж. От давления сильных рук и вида кубиков на пузе мне по пьяни сорвало башню, и я позволила ему стянуть с меня трусы.

На этой эротической ноте перерыв завершился, и подружки пошли на кафедру научной фантастики, где название одноимённого предмета до сих пор вызывает споры у тамошних методистов.

— В этом семестре мы разберём внеземные формы жизни и всё, что с ними связано. На сегодня вы должны были выучить классификацию антропоморфных инопланетян, — объявил преподаватель и открыл журнал. — Айвазовская, на какие виды делятся инопланетяне по количеству голов?

— А они что, тоже играют в футбол?

— В галактический — играют, но к настоящему вопросу это не имеет никакого отношения.

— Тогда не знаю.

— Бакенбардач, тот же вопрос.

— Они делятся на безголовых, или головотуловищных, одноголовых и многоголовых.

— Отлично, ставлю Вам «5». Белая, на какие виды делятся инопланетяне по количеству глаз на одной голове или туловище?

— На безглазых, одноглазых и многоглазых, — уверенно ответила Альбина.

— Неверно, многоглазая Вы наша. Богвзян?

— На одноглазых, двуглазых и многоглазых.

— А как же безглазые?

— Все антропоморфные инопланетяне имеют хотя бы один орган зрения в представлении фантастов.

— Богвзян — «5». Учитесь, Белая, как надо отвечать. Гришаева, на какие подвиды делятся многоголовые инопланетяне по количеству глаз на разных головах?

Это был тот редкий случай, когда Мире самой захотелось правильно ответить на столь непростой вопрос, чтобы заткнуть за пояс жалких ботаников:

— На одноглазо-одноглазых, одноглазо-двуглазых, одноглазо-многоглазых, двуглазо-двуглазых, двуглазо-многоглазых и многоглазо-многоглазых; потом на одноглазо-одноглазо-одноглазых…

— Стоп, достаточно. А что Вы скажете, если голов будет, к примеру, сто?

— Стоголовые делятся на одноглазо-одноглазо-одноглазо-одноглазо-одноглазо-одноглазо-одноглазо-одноглазо… — затараторила девушка.

— Какая-то громоздкая получается классификация, не находите? А что нам скажет Девочкина?

— Её нет, — сказал Тигров.

— А что с ней?

— Она очень сильно заболела, не ставьте ей «нб», пожалуйста, — хором взмолились студентки.

— Хорошо, я поставлю пока карандашом, потом пусть сама всё объяснит. Землеуханская, тот же вопрос.

— На двуглазых и многоглазых, наверное.

— Интересно. Аргументируйте свой ответ.

— Ну, если на каждой голове должно быть хотя бы по одному глазу, а голов больше одной, то в сумме будет минимум два глаза — это и есть двуглазые. А если в сумме больше — то это многоглазые.

— Вы бы ещё произведение посчитали, Землеуханская.

— Произведения, между прочим, не считают, а читают, это книги такие. Эх Вы, а ещё преподаватель!

— Спасибо, что просветили, буду знать. Кроликова! Ой, это Вы Кроликова? А Вы точно не Кроликов?

— Нет, я КроликоВА, — хриплым басом ответила Ника, ничуть не развеяв сомнения препода.

— Хорошо, КроликоВА, тот же вопрос.

— На одноглазых, полутораглазых, двуглазых, двух-с-половиной-глазых…

— Бог ты мой! Это ж надо до такого додуматься — полглаза!

— Я не говорила «полглаза», я сказала…

— Хорошо, хорошо, полтора глаза, только успокойтесь. Так откуда у Вас взялись полутораглазые инопланетяне?

— Вот если взять двухголового инопланетянина, у которого на одной голове один глаз, а на другой — два, и посчитать среднее арифметическое…

— Я Вас понял, достаточно. Бедные инопланетяне, знали бы они, как земные девушки издеваются над их глазами, давно бы уничтожили нашу планету. Мужикбаев, выручайте.

— По количеству глаз на разных головах инопланетяне делятся на равноглазых и неравноглазых.

— Отлично, Мужикбаев. Как говорится, всё гениальное — просто. Синичкина, на какие виды делятся инопланетяне по количеству колбочковидных и палочковидных рецепторов в сетчатке глаза?

— На одноколбочково-однопалочковых, одноколбочково-двупалочковых, двуколбочково-однопалочковых…

— А ничего, что эти рецепторы обычно исчисляются миллионами?

— Тогда на одномиллионоколбочково-одномиллионопалочковых, одномиллионоколбочково-двухмиллионопалочковых…

— Да не утруждайтесь Вы так, а то ещё мозг перейдёт в другое агрегатное состояние от крупных чисел. Тигров?

— Такой классификации не существует, так как фантасты не продумывают инопланетян до таких мелочей.

— Верно, «5». Цветкова, Вы последняя, выручайте женские две трети. На какие виды делятся инопланетяне по количеству конечностей?

— Такой классификации не существует, так как Фантомасы не придумывают инопланетян с такими мелочами, — повторила Рита за отличником практически слово в слово.

— Эх, не защитили Вы честь своего пола. Придётся вам всем поставить двойки.

Сразу же после научной фантастики Мира продолжила собственные фантазии:

— Блядь, на чём я остановилась? Ах да, на трусах. Короче, он снял мои труселя и стал делать мне кунич. Он так охуенно всё там вылизал, что до меня уже тогда допёрло, что он не мужик, а жалкий пидорковатый пиздолиз. Я ему, конечно, всё равно потом пизду подставила, чтоб от недоёба не страдать. Так он ебал меня часа два, чтоб выебнуться, мол, какой он охуенный в постели, но мне было глубоко похуй. Как только он кончил, я честно призналась, что он меня недостоин. Он, ебать, разревелся, что баба, типа я разбила ему сердце, потом, естественно, вызвал мне такси за свой счёт, и я уехала домой.

— Молоток, Гришаня! Так этому пиздолизу и надо! — поддержала её Альбина.

— Да все они, блядь, одинаковые, только для ебли и нужны. Да и то не все, — добавила Рита, взглянув на одногруппников. К её удивлению, Севу Тигрова обступили Настя и Ника:

— Слышь, Сява, какого хуя ты вякнул, что Катюхи нет? Если б не ты, хуйло, препод бы даже не заметил, что она косит.

— Не ругайтесь матом, пожалуйста, вы же всё-таки девушки, — вякнул не в тему главный ботаник.

— А кого, блядь, нам стесняться? Тебя, что ли? — хихикнула Настя.

— Ты, бля, от базара-то не уходи. Отвечай, нахуя ты сдал Большую К?! — угрожающе переспросила Ника, будучи на полголовы ниже Тигрова.

— Прости, Ника, но я не собираюсь… — промямлил Сева.

— Салют, мои верные шлюшки!

— Катька!!! Какими судьбами? Мы думали, ты первую неделю стопудово закосишь! — наперебой завизжали девушки.

— Ша, куры! Я б не явилась, да надо с одной блядью с ЛиО-фака перетереть. Какие новости в высшем уёбном?

— Да так, нихуя особенного, только один чмырь стуканул Фантазёру, что тебя нет, — сказала Настя и невинно показала пальцем на Тигрова.

— Мораль этому петуху уже читали?

— Обижаешь, он чуть не обосрался от страха.

— Думаю, для первого раза хватит, — вынесла вердикт «Екатерина Великая» и со всей силы ударила Севу в нос, и из него тут же хлынула кровь.

— Ты что, дура, делаешь?! — крикнул он, прикрывая ноздри. Остальные парни не остались равнодушными к такому беспределу и отвели товарища в сторонку.

— Ты зачем Катю дурой назвал? — подобно Нике, угрожающе спросил Петя.

— Но она же меня ударила, причём ни с того, ни с сего!

— Это не повод, чтобы оскорблять девушку. Разве тебя мама с папой в детстве не учили, что слабый пол нужно защищать и уж ни в коем случае не обижать? — подключился Саша.

— Это её-то нужно защищать?! Интересно, от кого? — спросил Сева обиженно-саркастично.

— Мы, вообще-то, не шутим. Нельзя оскорблять девушку, кем бы она ни была и что бы она ни сделала. Если ты до сих пор этого не понял, то ты или пока не созрел до мужчины, или уже стал бесполым бесхарактерным слюнтяем. И я искренне надеюсь, что первое, — добавил Богдан.

— В общем, так, Сева, чтоб это было в первый и последний раз, — подвёл итог Петя, тактично умолчав о том, что если такое повторится, то беседой он не отделается.

— Да, вы правы, что-то я погорячился, — наконец-то раскаялся парень, посмевший нелестно отозваться о девушке.

— Ебать вы лохи, да въебите ему с вертухана! Тоже мне, мужики пошли, даже заступиться нормально за меня не можете! — разочаровалась Девочкина в рыцарских качествах одногруппников. Парни не поддались на эту провокацию, хотя в глубине души и были не прочь вызвать невоспитанного Севу на дуэль.

Третьей и четвёртой парой вместе стоял новый предмет — бредофизика. Непродолжительный опрос по сегодняшней теме выявил отличную подготовку парней и неудовлетворительную — девушек. Впереди ещё оставалось полторы пары, и прекрасная половина собралась было «повтыкать» до конца занятия, но не тут-то было:

— Это кто тут «повтыкать» собрался, а? Отставить расслабляться, сейчас будет лабораторная работа по измерению силы взрыва. Поделю-ка я вас по трое: одно сильное звено и два слабых. Бакенбардач, возьмёте в нагрузку Айвазовскую и Землеуханскую. Богвзян, Вам достаются Белая и Гришаева. Мужикбаев, Вы будете с Цветковой и Синичкиной. Тигров, остались Вы, Кроликова и Девочкина.

— Простите, Борис Филиппович, можно поменяться? — закапризничал Сева.

— Для Вас, Тигров, всё можно. Идите садитесь к Девочкиной, а Кроликова пусть сядет напротив.

— Нет, спасибо, лучше я останусь напротив, — испуганно отказался главный ботаник и покраснел.

— Кстати, что у Вас с носом? Вы с кем-то подрались? — предположил преподаватель, вызвав у девушек бурный смех.

— Ещё как подрался, знаете, какой он у нас драчун? — еле выговорила Мира сквозь смех и захохотала ещё громче.

— Я… Я об дверь ударился, — смущённо соврал Тигров.

— Да-да, он хотел ещё раз десять об дверь удариться, но дверь его пожалела, — ловко подколола его Настя. Сева промолчал, но по тому, как он резко сел, все поняли, что он обиделся.

— Как вам не стыдно! Нет, чтобы поддержать товарища, а вы ещё и насмехаетесь! Впрочем, это не моё дело, — спохватился бредофизик и послал Петю, который вместе с Сашей и Богданом как раз ни капли не насмехался, в лаборантскую за инвентарём. Через три минуты он вернулся с четырьмя железными кружками, четырьмя подставками, четырьмя гигантскими линейками, четырьмя спичечными коробками и… пачкой петард на всех.

— Чуть не забыл: группа, распишитесь в «технике безопасности», чтоб меня не посадили, если кто-то останется без пальцев, — снял с себя ответственность Борис Филиппович. — Вот, возьмите на столе методички, там всё написано. Как всё сделаете, тетради мне на подпись.

Быстро ознакомившись с ходом работы, Богдан зажёг спичку, поджёг петарду положил её на специальную подставку, накрыл кружкой и вертикально установил линейку возле неё. Через пять секунд послышался глухой взрыв, и кружка подлетела вверх. Студент записал, что она поднялась на 86 сантиметров.

— Ебать, ты что, слепой? Какие нахуй 86, если там, блядь, где-то метр? — не согласилась пышногрудая «ассистентка».

— Мира, нужно смотреть по нижнему краю, а не по верхнему.

— Бля, долбоёб, раз она захуячила вверх, то и мерить надо по верхнему!

— Если ты такая умная, в следующий раз сама будешь делать, — оставил её Богдан и сел пролистывать методичку наперёд.

— Ну и пошёл на хуй, без тебя справимся, — сказала Альбина, и Мира уверенно подожгла петарду. Решив, что подставка «нахуй не нужна», она положила её прямо на стол и накрыла кружкой.

— Гриш, она не по центру, придвинь влево, — быстро сказала Альбина.

— Да нихуя, смотри, — возразила Мира и подняла кружку.

ПАХ!!!

Долей секунды ранее Гришаева заметила, что петарда лежала точно в центре круга, ограниченного кружкой, и её лицо расплылось в улыбке. Взрыв же заставил девушку рефлекторно запищать, но со стороны казалось, что она пищит от удовольствия. Странно, но когда Мира перестала пищать, писк у неё в ушах не прекратился.

— И́а, ы о, оа́ оуи́а? — спросила её Альбина со смешком.

— Иа́еа, ао́о ёа Ы у́у оя́и?! — подбежал преподаватель. — Ол!!! Ляте, то Вы сделали со столом!

Мира, к которой вернулся нормальный слух, только сейчас заметила, что на новом столе осталось чёрное невыводимое пятно от петарды и что все взоры были обращены к ней.

Я ни при чём, это всё Богвзян, — ляпнула перепуганная девушка первое, что пришло в голову, и подмигнула Кате. Та пригрозила Богдану кулаком за спиной препода.

— Не врите, Гришаева, я всё видел. Значит так, будете писать лабораторную самостоятельно и без опытов, раз не умеете обращаться с петардами.

— А какую мне высоту тогда писать?

— 89, 85, 87, 88 и… пусть будет 84, — продиктовал Борис Филиппович и отошёл.

— Ага, выкуси, мудак! Нет твоих сраных 86 сантиметров, так что неправильно ты там намерил! — пожурила Мира Богдана. Тот был занят запуском кружки ввысь и не ответил.

Мирослава была девушкой гордой, но сложные формулы в методичке вынудили её дождаться, пока Богдан всё напишет, и списать у него, забыв о том, что у неё индивидуальные данные.

— Ёбаный в рот, что ещё за рда? — полюбопытствовала девушка у Богвзяна.

— Минимальная сила взрыва, способная убить кокковую бактерию.

— Хуйня, короче. А «1,01*10¹⁵» — это сколько?

— Это много, — сухо ответил чем-то недовольный Богдан.

— Ебать я охуеваю: «Сила взрыва петарды равна 1,01 петарда». Заебись, блядь, — удивилась Мира. Списав вывод, она понесла тетрадь бредофизику. Тот покачал головой, зачем-то исправил 1,01 на 0,996 и только потом расписался. На этом сдвоенная пара без перерыва завершилась, и измученная учёбой студентка поехала домой.

Этим вечером у неё намечалось серьёзное мероприятие, а именно поход в ночной клуб, где обещают быть едва ли не все одногруппницы. Это было куда важней дурацкой учёбы и требовало уйму времени на выбор платья, духов и помады. Пришедшие около восьми родители пытались выяснить у дочери, как прошли занятия, но она лишь отмахнулась. Мира вообще обычно игнорировала «скучных предков» и терпела их только потому, что они её обеспечивали. Однако нельзя сказать, что её родители не были строгими и даже жестокими: восемь лет назад отец осмелился поставить маленькую Мирочку в угол, на что она послала его на три буквы, и родной папа — подумать только! — взял ремень. Миру спасло от побоев лишь то, что отец вовремя осознал, что он — здоровый мужик, которому должно быть стыдно подвергать насилию хрупкую девочку.

В клуб Мира приехала в начале одиннадцатого на такси в том платье, что и вчера, когда была у Андрея, но уже с нижним бельём под ним. Охранник на фейс-контроле облапал девушку с ног до головы и, не будь он симпатичным, непременно получил бы за это серию ударов между ног и выше. Название ночного заведения «Бухарест» как нельзя более точно отражало атмосферу внутри. Гендерное соотношение посетителей сразу показало, представители какого пола умеют развлекаться, а какого — лишь влачат жалкое существование: на десять девчонок один «ребят». Мира быстро нашла столик, где сидели Альбина с Ритой, и присоединилась к ним.

— Нам 0,5 абсента! — заказала Альбина подошедшей официантке. Обе подружки одобрили выбор — всё равно чистый спирт в «Бухаресте» не продавался. Пока заказ не принесли, Мира пританцовывала ногой под очередную песню Цоя.

— Блядь, этот Витька со своими «переменами» заебал уже! Чтоб он, сука, сдох! — в сердцах потребовала перемены песни Рита.

— Так он уже сдох, — напомнила ей Мира, и все трое засмеялись. Минуту спустя принесли абсент. Ещё минуту спустя подруги уже опустошили до краёв наполненные рюмки. На закуску девушки предусмотрительно ничего не заказали, иначе для достижения того же эффекта пришлось бы взять каждой по бутылке.

— Гришуль, глянь, какой парень справа отжигает. Прямо секс-символ какой-то! — показала взглядом Альбина. Давно пора было отметить, что ни она, ни Рита красотой не отличались (но и уродинами, как одна отличница на потоке, не были), поэтому в подобных ситуациях за всех «отдувалась» сексуальная красавица Мира.

— А теперь смотрите и учитесь, как надо соблазнять крутых парней, — авторитетно заявила Мира, выпила залпом вторую рюмку и, расстегнув лифчик под платьем, смело направилась к нему:

— Молодой человек, я дико извиняюсь, но у меня, кажется, бюстгальтер расстегнулся. Не могли бы Вы застегнуть его, а то я не дотягиваюсь?

— Ни хуя себе, какая ты культурная! Я уж думал, тут одно быдло тусуется! Не хочешь со мной пое… познакомиться?

— Ой, ну не знаю, я так стесняюсь… А пока будьте любезны, застегните мне бюстгальтер.

— Да-да, конечно, — спохватился «секс-символ» и выполнил просьбу девушки.

— Ой, мне так неудобно, у меня там чашечки вниз сползли. Я не злоупотреблю Вашей добротой, если попрошу Вас приподнять их на место?

— Как приподнять? Потянуть за вот эти лямки?

— Нет-нет, снизу, прямо за чашечки, иначе как Вы почувствуете, что они правильно охватывают мою грудь?

— Ого, даже не знаю. Сейчас попробую…

— Да не торопитесь Вы так, у нас уйма времени. Вы чувствуете мою грудь? — с улыбкой спросила Мира, хотя уже увидела ответ пониже живота.

— Э, я не поняла, что за хуйня! Я только отошла поссать, а ты уже всяких шлюх за сиськи лапаешь! — внезапно объявилась рыжая девушка.

— Оля, ты всё неправильно поняла. Она просто попросила поправить лифчик, — начал оправдываться парень.

— Заткнись, мудак, с тобой я потом побазарю. Ну что, шалава, пойдём выйдем, или ты только на хуях скакать умеешь?

— Ну пойдём выйдем. Такой ебальник, как у тебя, грех не разукрасить. Только по разам и без железяк, а то знаю я вас, прошмандовок!

— Замётано, сучка. Я из тебя один хуй отбивную сделаю, будешь потом в реанимации костями срать.

— Ещё успеешь помечтать об этом, когда тебя с ложечки кормить будут, — спокойно ответила Мира и пошла к выходу вслед за рыжей соперницей. Альбина, Рита и с полсотни зевак тут же направились за ними.

За клубом располагалась освещённая поляна — идеальное место для ночных разборок. Зрители быстро окружили Миру и Олю и приготовились смотреть. Соперниц разделяло всего три метра. Ни секунды не колеблясь, девушки быстро приблизились друг к дружке (точнее, враг к вражке) на расстояние вытянутой руки плюс ещё чуть-чуть. Мира не стала ждать, пока они сойдутся ещё ближе, и резко ударила рыжую ногой по нижней челюсти, но та умудрилась смягчить удар рукой. Зрители довольно засвистели: задраная нога в сочетании с коротким платьем под курткой отлично «показала всё, что скрыто». Рассвирепев от подлости соперницы, Оля с размаху «прописала» двойку в глаз и губу, Мира изловчилась и ответила фирменным ударом под рёбра, благодаря которому она ещё в школе избила чуть ли не десяток девочек на два-три года младше её. Но у рыженькой было преимущество: она испытывала ярость от того, что Мира посмела покуситься на её парня. Поэтому Оля продолжала колотить её даже несмотря на секундой позже разбитый нос и выбитый зуб. Когда Мира наконец оказалась в нокдауне, Оля принялась неистово добивать её ногами, то и дело метя в лицо, которое упавшая плотно закрыла руками. Последняя долго стонала от многочисленных пинков, безуспешно пытаясь встать, и только через пять минут взмолилась о пощаде.

— То-то же, — нравоучительно сказала победительница и напоследок прыгнула Мире на живот. — Будешь знать, как чужих парней клеить!

После драки все зеваки разошлись, испытывая бурные эмоции от увиденного, а Альбина и Рита остались.

— Гришуля, бедненькая, ты как? — спросила Цветкова у почти бездыханного тела.

— Может, скорую вызвать? — обеспокоилась Альбина.

— Не… не… не надо… скорую, — тяжело дыша и сплёвывая кровь, отозвалась Мира. — Щас… я эту… тварь… урою… нахуй. Щас… только передохну.

Через десять минут ей уже удалось самостоятельно подняться с земли. Ещё через пять минут она освоила ходьбу на побитых ногах и закричала как можно громче:

— Эй ты, блядь рыжая, а ну пиздуй сюда, щас убивать буду!

— Тихо, зай, ты и так ей нормально врезала. Давай, я вызову тебе такси домой, — предложила Альбина и побежала к телефонной будке.

Мира плохо помнила, как добралась домой посреди ночи, помнила только удивлённое лицо таксиста, когда он узнал, что её избила не банда гопников, а хрупкая девушка. И зачем только она вообще рот открывала…

В среду Мира проснулась на удивление рано и первым делом поковыляла к зеркалу.

— АХ ТЫ Ж ЁБАНЫЙ ТЫ НАХУЙ!!! — только и смогла выговорить она. Два здоровенных синяка под глазами, рассечённая бровь, опухшее ухо, разбитые губы с обеих сторон — и это только на лице. Количество гематом на теле девушки не поддавалось подсчёту — она не привыкла считать более, чем до десяти. В таком виде можно было на законных основаниях пропустить хоть целую неделю, если пойти в больницу, но, как назло, в тот день третьей парой стоял предмет, пропуск которого для Миры был равносилен отчислению. Отлежавшись до пол-одиннадцатого, она нанесла толстый слой макияжа, который ещё больше обезобразил её лицо. Смыв косметику, девушка зачесала волосы так, чтобы они закрывали уши, и надела чёрные очки. Что касается разбитых губ, то помада смогла более-менее сносно скрыть этот изъян, сделав его похожим на герпес. В таком виде Мира и поехала на пару, попутно посылая на три буквы тех, кто спрашивал её, зачем ей зимой солнцезащитные очки.

В университете она сразу сделалась героиней. Каждая лохушка, подравшаяся всего раз или два за полгода, считала долгом спросить у Миры, что да как. Тем, кто вчера не был в «Бухаресте», девушка с удовольствием рассказывала, как «ебашилась» на равных с пятью толстыми боксёршами, а тех, кто был, она обещала изувечить так же, если они не «отъебутся». Что касается проходящих мимо парней, то они даже не поняли, что произошло с Мирой и почему на ней чёрные очки.

За пять минут до начала пары Мира была на месте. Надпись на входе «Кафедра абсурдологии» была из чистого золота. Оглянувшись, она увидела трёхметровую статую какого-то старика. Сначала девушка решила, что это Ленин, культ личности которого в школе она запомнила надолго, но то, что было написано под статуей, опровергло её догадку: «Иванов Вальдемар Квадратович (1901—1984) — заведующий кафедрой абсурдологии (1947—1984), выдающийся абсурдолог XX в. и просто золотой человек. Убит за мыслепреступление в возрасте ровно 1000 месяцев.»

— Ебать, ну и хуйня, — тихо оценила написанное Мира и зашла на кафедру.

В учебной комнате над доской висел большой портрет всё того же человека с аналогичной информацией о нём. Один только его взгляд с картины дал понять студентке, что ни о каких поблажках здесь не может быть и речи. Ровно в 12:00 вся группа в полном составе (даже Катя пришла!) стояла смирно, приветствуя преподавателя.

— Прошу садиться. Меня зовут Строка Марк Дноцекович, я заведующий кафедрой абсурдологии, кандидат неправдивых наук, доцент и ваш бессменный преподаватель. Ранее ваш факультет, лжи и обмана и политический изучали наш предмет в первом семестре, но я настоял на том, что без базовых знаний на моей кафедре делать нечего, и его любезно перенесли на второй. Студентка с большими… да-да, Вы, немедленно снимите очки, Вы не на пляже.

Мира с большой неохотой подчинилась и выставила собственные синюшные «очки» напоказ. Даже до парней наконец-то дошло, что её избили.

— Гришаева, позвольте полюбопытствовать, Вы читали Шерлока Холмса?

— Нет, как-то не приходилось, а что он написал?

— Понятно. Так вот в своей работе он применял дедуктивный метод. Точно так же и я, лишь взглянув на Вас, могу с уверенностью сказать, что к сегодняшнему занятию Вы не готовились. Я прав?

— Нет, я всю ночь учила.

— Я скорее поверю, что Вы всю ночь отжимались на кулаках с хлопками и постоянно ударялись лицом, не успевая поставить руки после хлопка. Ну ладно, предположим, я ошибаюсь. Что такое МЕА?

— Хорошо, я не учила.

— Так бы сразу и сказали и получили бы единицу за честность. А так — «ноль».

— Сколько?!

— «Ноль», Гришаева, «ноль». В казино его ещё «зеро» называют, — поставил Строка первую оценку и обратился ко всей группе. — Как показывает практика, освоить абсурдологию поможет только практика. Теория — ложь, да в ней намёк: для практики необходимо знание теории, но именно практика показывает, что все теоретические знания так или иначе неверны. Самый правдивый учебник в нашем университете неправды — это двухтомник «Абсурдологии» Иванова, где об одних только МЕА написано около 400 страниц бисерным шрифтом. Поднимите руки, кто прочитал хотя бы первые 200 страниц! Раз, два, три, четыре. А кто успел дочитать до конца? Ага, только Тигров. В любом случае, вы читаете это для себя, а не для меня. Спрашивать по теме я никого не буду, вы все сейчас просто напишете небольшое сочинение, полностью состоящее из морфоединиц абсурда на тему «Как я пробел лето».

— Марк Дноцекович, Вы хотели сказать «провёл»?

— Мужикбаев, если бы я хотел сказать «провёл», я бы сказал «провёл».

— Простите, но я не совсем понимаю, «пробел» — это такой глагол? — не перестал тупить Петя.

Мораль

— «Пробел» — это пробел. Вы что, не знаете, что такое пробел?

— Да нет, знаю, просто…

— Ох уж эти мне бредоведы. 3 группа поняла только с пятого раза, 5 группа вообще подумала о нецензурном слове, теперь вы ещё, — недовольно заворчал доцент и вывел на доске крупными буквами «Какья лето». — Теперь-то, я надеюсь, всем понятно?

Девушки так и прыснули от смеха — тема сочинения показалась им почему-то забавной. Одной Мире было не до смеха и вообще не до резких движений губами, которые только-только начали заживать. Но когда Альбина шепнула ей на ухо «писья лето», она не выдержала и слишком быстро улыбнулась. Из губ закапал кровь и запачкала единственную тетрадь, которую Мира взяла с собой.

— Гришаева, Вы уж простите меня, параноика. Я-то думал, Вы специально загримировались и отбили кулаки об стену, чтоб я Вас отпустил с занятия. Конечно, будь на моём месте Иванов, он бы поставил Вам «нб» и всё равно б не отпустил. Я же сделаю наоборот, но в первый и последний раз. Ступайте.

— Спсьб, — поблагодарила девушка, боясь шевельнуть ртом.

— Но при одном условии: на следующее занятие Вы напишете реферат, максимальная оценка за который будет равна квадратному корню из количества листов в нём.

Естественно, Мира была выше того, чтобы тратить многие часы времени на какой-то реферат, и не сделала его к следующему занятию. Марк Дноцекович поставил ей «нб», которое она так и не смогла отработать в течение семестра. В конце концов, её отчислили, и она пошла работать на трассу проституткой.

См. также

• Небольшая предыстория
• Главный вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального, на который нельзя дать отрицательный ответ