Путешествие в Америку

I'm an alien, I'm a legal alien,
I'm an Englishman in New York.

~ Стинг про пришельцев на улицах Нью-Йорка

Ясос Биб назадолго до посещения Северо-Американских Соединённых Штатов, Вильна, 1909 год

Ясос Биб с саквояжем прогуливается по пирсу в ожидании посадки на пароход в Америку

В апреле 1912 года, Ясос Биб, движимый желанием устранить белые пятна в своих знаниях об индейских племенах Северной Америки, отправился в этнографическую экспедицию в Северо-Американские Соединённые Штаты.

Чтобы не скучать в дороге и освежить познания в английском языке, литовский философ взял с собой книжку китайского политического мыслителя и революционера Сунь Ятсена, озаглавленную «Kidnapped in London».

Добравшись 9 апреля до английского Саутгемптона, Ясос приобрёл билет на первый же пароход, отбывающий в Нью-Йорк. Однако попасть на судно в тот же день ему не удалось из-за забастовки угольщиков, которая вызвала перебои с поставкой угля для пароходов, нарушив графики их отправления в рейсы. К счастью, трансатлантические рейсы в то время года былы заполнены только наполовину, и билетов было пруд-пруди. На следующий день, из предложенных кассиром Ясосу судов британской пароходной компании «White Star Line» с невообразимо кретинскими названиями «Понтик», «Кретик», «Кимрик», «Канопик», «Африк», «Джорджик», «Гомерик» и «Персик», Ясос выбрал лайнер с красивым названием «Титаник», и за относительно небольшую доплату в 15 £ обменял свой просроченный билет на билет на палубу «Е», в эконом-каютах первого класса «Титаника».

Большому кораблю — большое плавание

«Титаник» очаровал Ясоса своими грандиозными размерами и роскошью помещений первого класса. Там было всё для комфортного и приятного времяпрепровождения:

Ясос Биб бреет усы в парикмахерской на борту «Титаника»

• латунные койки в каютах и обшитые деревом палубные корридоры с репродукциями картин мастеров итальянского возрождения;
• помпезная парадная лестница в стиле эпохи Марии II и Вильгельма III со статуей херувима и ограждением из узорчатых чугунных решёток с дугообразными дубовыми перилами под огромным овальным куполом из матового стекла;
• межпалубные лифты, украшенные лепниной, люстрами и канделябрами электрического освещения;
• гимнастический зал, корт для игры в сквош и плавательный бассейн с подогретой солёной водой;
• турецкие бани с массажным салоном и мраморными фонтанчиками питьевой воды с краниками в виде львиной головы;
• курительный салон, библиотека с читальной залой и зал для приёмов с бархатными диванами и пурпурным ковровым покрытием, в котором ботинки утопали под самые шнурки;
• медпункт с лазаретом на 12 коек и даже парикмахерская, в которой Ясос не упустил случая подравнять свои щегольские усы.

Для удовлетворения гастрономических подтребностей пассажиров служили ресторан «À La Carte» и кафе «Parisien» в стиле Людовика XVI, где подавали меню итальянского ресторатора Отварио Спагетти, включая, помимо прочего, устриц по-русски, отварную сёмгу под взбитыми сливками, ягнёнка под мятным соусом, паштет из гусиной печени и эклеры с шоколадной глазурью. Венцом увеселительных удобств трансатлантического лайнера был обеденный салон на 550 персон с танцевальным залом, где каждый вечер под аккомпанимент оркестра из восьми человек американский певец-баритон Барри Тономпел развлекал пассажиров первого класса шлягерами Ирвинга Берлина и Джерома Керна.

После выступления Барри отправлялся к барной стойке прополоскать пересохшее горло парой-тройкой стаканов виски, где с ним познакомился Ясос. Собутыльники быстро нашли общий язык и сдружились. Новый приятель литовского философа был настоящей находкой: балагур, шутник и весельчак, Барри Тономпел пользовался головокружительным успехом у барышень и, самое главное, лично знал капитана, шеф-повара и многих офицеров команды. Эти знакомства открывали певцу многие двери на судне, входить в которые обычным пассажирам не дозволялось. Будучи заядлым картёжником и пьяницей, Барри, с неизменной сигарой во рту и бездонным стаканом виски в руке, коротал время, играя в покер. Его картёжный партнёр, помощник капитана Росс Пиздяйтес, частенько приглашал певца в свою каюту в носовой части шлюпочной палубы, прямо напротив офицерского курительного салона. Из каюты пощника капитана всю ночь напролёт раздавались крики игроков в покер, звуки «Патефона» и заливистый женский смех и визг. После знакомства с Барри, Ясос стал антуражем американского певца на этих вечеринках. К удивлению литовского этнографа, хозяин каюты Росс Пиздяйтес, уроженец Уэльса, имел литовские корни, утверждая, что его дедушка был литовским дворянином из рода Ягеллонов, участвовал в сражении на Березине, где руководил строительством моста и переправой через реку, чудом избежал русского плена и затем бежал вместе с отступающим войском Бонапарта во Францию, откуда после отстранения императора от власти перебрался в Уэльс. Впрочем, неплохо знакомый с историей польско-литовской шляхты Ясос Биб сильно сомневался в правдивости этих утверждений разговорчивого Пиздяйтеса. В дополнение, черты лица помощника капитана — его низкий лоб, нос картошкой, выпученные как у насмерть перепуганного кролика глаза и недоразвитая нижняя челюсть — свидетельствовали скорее о рабоче-крестьянском происхождении Пиздяйтеса, нежели о том, что он был выходцем из благородного рода потомков династии Гедиминовичей.

Собутыльник Ясоса, эстрадный певец Барри Тономпел, в курительном салоне «Титаника»

Проводя многодневное путешествие на борту парохода в компании Барри Тономпела и его приятелей, Ясос Биб познакомился со многими пассажирами «Титаника», включая представителей высшего общества: с мультимиллионером Бенджамином Гуггенхаймом и его очаровательной любовницей Леонтине Обар, со светской львицей Маргарет Браун, с писателем-фантастом Жаком Фатреллом, и с владельцем сети универмагов «Macy’s» Исидором Штраусом и его супругой Идой. С горничной последних Ясосу даже удалось закрутить небольшой роман под носом у её хозяина, пока тот был занят просмотром биржевых сводок и отправкой телеграмм своему брокеру в Нью-Йорк. Также общность интересов сдружила Ясоса с полковником Арчибальдом Грейси, историком-самоучкой, который тоже баловался литераторством, выпуская одну за другой книги, заглавие которых неизменно начиналось словами «Правда о...». Благодаря неутомимой плодовитости полковника Грейси, читающая публика с завидной регулярностью и частотой узнавала правду о широком круге злободневных вопросов — от истинных причин кончины 26-го президента США Теодора Рузвельта и ошибочности теории естественного отбора господина Дарвина до недостатков санитарной обработки воды в системе водоснабжения г. Буффало в штате Нью-Йорк.

Несмотря на блеск и интеллектуальную изысканность высшего света, Ясоса тяготили чопорность и лицемерие публики первого класса. Литовского фольклориста больше тянуло в носовую часть трансатлантического лайнера — туда, где располагались кубрики, камбуз и столовые для кочегаров, механиков, смазчиков и матросов; туда, откуда винтовой трап вёл прямо в котельные, где чумазые кочегары с огоньком и крепким словцом бросали уголь в топку; туда, где воняло квашеной капустой и жареной картошкой и под звонкий грохот кастрюль и монотонное жужжание тестомесильных машин и мясорубок готовилась вонючая еда для рабочего экипажа корабля и пассажиров третьего класса; туда, где не умели пользоваться фарфоровым унитазом и срали прямо на пол в общем коридоре; туда, где умели много пить и веселиться, и в пьяном угаре пели и плясали под губную гармошку. Там Ясос Биб был в своей стихии: он жадно ловил каждую фразу, спешно записывая услышанное в свой журнал, который к концу путешествия разбух от множества исписанных убористым почерком страниц, закладок, вкладок, вставок и вклеек.

В ночь с 14 на 15 апреля 1912 года, в каюте помощника капитана Росс Пиздяйтеса полным ходом шла гулянка: Барри Тономпел, Ясос Биб и радист Морзе Непомнящий в компании нескольких барышень из кают третьего класса, развлекались игрой в покер, которая в ту ночь выдалась весьма успешной для Ясоса. Ему весь вечер везло в картах и даже один раз выпал флэш-рояль. Сам Пиздяйтес в ту ночь нёс вахту на капитанском мостике. Стояла ясная погода, и скучающий Пиздяйтес, приказав младшему офицеру «глядеть в оба», ушмыгнул с мостика в свою каюту, чтобы присоединиться к игре. От обилия выпитого и выкуренного за ночь, у Ясоса начала кружиться голова, и он, уступив отлучившемуся с вахты Пиздяйтесу своё место за картёжным столом, вышел на воздух освежиться. Сообразив, что на подкашивающихся ногах до туалета ему не добежать, литовский философ кое-как добрёл до шлюпочной палубы и, с трудом преодолевая качку, опорожнился за борт парохода. В это время раздался громкий скрежет, гигантский лайнер резко качнуло, и Ясос, попятившись назад, потерял равновесие, свалился в спасательную шлюпку и, сильно стукнувшись головой, потерял сознание.

Беглый президент

Все 13 шлюпок «Титаника», выгруженные с борта «Карпатии» на пирс в порту Нью-Йорка. На передней шлюпке, из-под лавки, видна голова Ясоса Бибы

Спустя три дня Ясос Биб очнулся со страшной головной болью, обессиленно лежащим на койке в доме Ни Ду Ши и Си Днемси Жу в Чайна-тауне Нью-Йорка. После этого в течение недели их приёмная дочь, Хуй Ню Пей, отпаивала Ясоса китайскими лечебными зельями, пока литовский философ не пришёл в себя и к нему вернулась речь. (Его первыми словами были 請給我水.) Травма головы не прошла даром: Ясосу полностью отшибло память. В его голове не осталось ни одного воспоминания о прежней жизни, и, несмотря на неимоверные умственные усилия, Ясос не мог вспомнить не только своё путешествие на «Титанике», но и вообще что-либо о том, кто он такой, чем занимается, откуда и зачем приехал, и как его зовут.

Хозяева квартиры рассказали Ясосу, что китайские портовые грузчики подобрали его в одной из спасательных шлюпок «Титаника» на пирсе британской судоходной компании «Кунард Лайн» в нью-йоркском порту, куда причалила «Карпатия» для выгрузки людей и шлюпок с «Титаника». Видимо безжизненное тело незнакомца в суматохе забыли вытащить из шлюпки и отправить в больницу или морг. Обшарив его карманы, китайцы обнаружили всего лишь пробку от бутылки виски; пухлый блокнот со страницами, исписанными мелким почерком на неизвестном им языке; книжку на английском языке от 1897 года под авторством Сунь Ятсена, озаглавленную «Kidnapped in London»; а также порванный и размокший паспорт, в котором от имени остались только буквы «S» и «Ya». По найденным вещам и внешнему облику незнакомца китайцы догадались, что перед ними не кто иной, как недавний президент Китайской республики Сунь Ятсен собственной персоной, который пытался бежать в США после его отстранения от власти, спасаясь от преследования военной хунтой. Грузчики привезли Ятсена в Чайна-таун и разместили его в доме Ни Ду Ши.

Поскольку память Ясоса была чиста, как лист белоснежной бумаги, рассказ китайцев его ничуть не удивил. Всё сходилось: абсолютно всё — его лысеющая голова с большим лбом, элегантные усы, роскошные брови; остатки имени в паспорте; газетные заголовки в «Нью-Йорк Таймс» о приходе к власти в Китае военной хунты, отречении императора от власти и бегстве президента за границу; чрезвычайно затуманенные опиумным маревом воспоминания о жизни в сырой Маньчжурии; и тот факт, что литовский филолог бегло говорит по-китайски, — всё это указывало на то, что подобранный в порту таинственный незнакомец в самом деле является Сунь Ятсеном, ищущим убежища в Америке. Под вопросом оставался блокнот со странными каракулями на иностранном языке, однако у Ясоса не было охоты разбираться в этих каракулях, как не было ни малейшего сомнения в том, что он — беглый президент временного правительства Китайской республики.

Так же не было у Ясоса-Ятсена ни малейшего сомнения в том, что нужно делать: как можно скорее организовать борьбу с военной диктатурой Юань Шикая в Китае, и цель его, Сунь Ятсена, пребывания в США заключается в том, чтобы получить моральную, финасовую и техническую поддержку в этой борьбе от многочисленной китайской диаспоры в Америке.

Повод для организации вооружённой борьбы не заставил себя долго ждать.

Война тонгов

В 1912 году Чайна-таун был рассадником греха и кишел подпольными опиумными курильнями, игорными клубами и борделями. Все предприятия, легальные и нелегальные — от мясной лавки до магазина шёлковых тканей и от уличной торговли наркотиками до частной квартиры для игры в кости, — были обложены рэкетом и платили дань. Эта дань вкупе с прибылями от криминальных бизнесов составляли огромную статью доходов китайских преступных организаций, которые беспрерывно и неустанно враждовали друг с другом в борьбе за место под солнцем место в тени небоскрёбов Манхэттена. На улицах и в подворотнях нью-йоркского Чайна-тауна в полном разгаре шла кровопролитная война тонгов. Вооружённые до зубов боевики противоборствующих китайских банд день и ночь душили, резали, рубили, поджигали, бобмбили и стреляли друг в друга, используя любой незначительный, порой даже самый абсурдный повод для межклановых разборок вроде отказа какого-нибудь заезжего барыги заплатить выкуп в полном объёме за «проданную» ему китаянку-рабыню. Среди членов тонгов были не только китайцы, но и филиппинцы, малазийцы, индусы и даже белые американцы, которых китайцы успешно использовали в качестве переводчиков и для связей с «внешним миром» — полицией, почтовой службой, купленными политиками в городской мэрии, деловыми партнёрами и газетчиками. Примерно каждый пятый бандит того или иного тонга состоял на службе в нескольких тонгах одновременно, и убийство одного из боевиков вызывало цепную реакцию мести, в которую вовлекалось несколько банд одновременно.

Слух о том, что в доме Ни Ду Ши поселился беглый президент Китая Сунь Ятсен, быстро облетел китайскую слободку. По горло сытые обещаниями главарей тонгов о защите делового сообщества Чайна-тауна от разбоя и насилия, китайские предприниматели и деятели культуры с надеждой обратили свои взоры на того, кто, по их мнению, мог бы положить конец безобразиям, которые с конца прошлого века сотрясали тихие и миролюбивые китайские кварталы крупнейшего американского мегаполиса. К Ясосу, которого стали за глаза ласково называть «дядюшкой Сунь», потянулись делегаты:

Дядюшка Сунь. 1912 год

• ресторатор Дай Начай, владелец чайных «Ча Юналей» и «Подуй Начай»
• владелец игорных домов и кабаре Тан Цуй Канкан
• певица Синг Ю Сонг
• президент профсоюза рикшей Хай Вэй Лонгвэй
• отельер Ху Ли Дэй, владелец сети гостиниц «Holiday Inn»
• ингуматор Дзэн Пофигуй, директор похоронных бюро «А Минь», «Ciao Ciao Sun» и «Six Feet Under»
• винодел и держатель питейных заведений Винь Цаналей
• владелец доходных домов Ки Шмякишенг
• магнат турецких и русских бань Вань Куваляй
• фармацевт и оптовый торговец опиумом Цзелуй Ма Южопень
• поэт и писатель Ли Жиписюнь, издатель местной газеты «Пи Сюин»
• китайский националист Пи Цзюлей Надаюн
• братья Хуй Сунь и Хуй Вынь, владельцы домов терпимости «По́ Хуй»

Все в один голос жаловались на главарей тонгов «Хип Синг» и «Он Леонг»: мол, злодеи Ли Ходэй и Су Кинсын обложили всех и вся данью и обдирают до последнего цента; заставляют брать непосильные займы, должников затем вышвыривают на улицу из их домов, магазинов и мастерских, а в освободившихся помещениях размещают подпольные бордели, опиумные курильни и склады наркотиков, оружия, патронов и взрывчатки; подкупают полицейских и инспекторов мэрии, чтобы те закрывали глаза на творящиеся беззакония в Чайна-тауне. Умоляли Дядюшку Сунь навести порядок и просили защиты.

Дядюшка Сунь (слева, возле горшка с цветами) курит «План великих преобразований»

Ясос Биб всех внимательно выслушал и через неделю, проведённую в опиумных курильнях Чайна-тауна, презентовал план действий, получивший среди обитателей китайской слободки название «Легендарный стратегический план великих преобразований и возвращения величия Дядюшки Сунь с надеждой и верой в ясное небо над головой и пение птиц добра о мире и любви». План великих свершений предусматривал создание нового тонга, который положит конец войне тонгов. В качестве ударной силы тонга предлагалось создание и вооружение частной армии, финансируемой членскими взносами и принудительными отчислениями от прибыли предприятий Чайна-тауна. На армию возлагалась задача силой искоренить все банды из китайской слободки, взять власть в Чайна-тауне в свои руки и построить новое общество на сформулированных Дядюшкой Сунь «трёх народных принципах»: национализм, народовластие и народное благосостояние. Новому тонгу Ясос-Ятсен предложил дать звучное название «Гоминьдан», что буквально означает «Китайская национальная партия».

Ясос-Ятсен на веранде дома Ни Ду Ши в окружении своих головорезов. Чайна-таун, Нью-Йорк, 1912 год. Стоят слева направо: военный министр Ла Пшилохань, начштаба Чан Каши и начснаб Би Донхуйни.

Решение было единодушно одобрено, и новоявленный Дядюшка «Биб» Сунь энергично взялся за дело. Для реализации поставленной цели ему были выделены помощники из числа поваров ресторана и ночного клуба «Хай Бэй Бичао» и по совместительству наёмных боевиков тонгов. Знавшие изнутри структуру, стратегию, тактику и методы банд Чайна-тауна, повары-бандиты Ла Пшилохань и Чан Каши оказались талантливыми организаторами и военачальниками, чьими усилиями «Гоминьдан» стал тем, чем он является в настоящее время. Ответственным за снабжение войск перепелиными яйцами и мясом диких кошек был назначен Би Донхуйни, работавший посудомойщиком в чайной «Ча Юналей».

Хай Вэй Лонгвэй везёт Вань Куваляя и Синг Ю Сонг.

Ясос-Ятсен и Чан Каши придумали множество нововведений, которые позволили солдатам их новой армии эффективно противостоять боевикам других тонгов: во-первых, «бянь-фа» — косичку, которая заплеталась на затылке, что мешало противнику схватить солдата за волосы; во-вторых, для ведения ближнего боя каждому солдату был выдан боевой топорик, в котором для удобства была укорочена ручка и молоток заменён лезвием, чтобы можно было легко рубить головы противника направо и налево без вращения кисти руки; и, в-третьих, для стрельбы каждый солдат получил новенький револьвер «Кольт» 45-го калибра. С именем Дядюшки Сунь также связан стиль френча, который сделался форменным в «Гоминьдане» и позже приглянулся Мао Цзедуну и другим деятелям Коммунистической партии Китая. По некоторым сведениям, Ясос-Ятсен лично принимал участие в разработке дизайна, так разъясняя смысл аскетически выглядевшего одеяния:

Мой френч пропитан до нитки скрытым символизмом. К примеру, три из четырёх накладных карманов символизируют три базовых добродетели — благопристойность, справедливость и гуманизм, — а в четвёртом кармане можно хранить юани на карманные расходы, расчёску, перочинный ножик и фотокарточку всенародно горячо любимого лидера. Пять нагрудных пуговиц символизируют сформулированные мною три «народных принципа», и ещё две пуговицы, чтобы не поддувало снизу. Три пуговицы на манжетах обозначают историческую связь «Гоминьдана» с Триадой в сфере опиумной торговли. Общий покрой френча, который строится из одного куска ткани, символизирует единство и моральную чистоту Чайна-тауна.

Силами хорошо вооружённой армии Дядюшки Сунь, в течение месяца с тонгами было покончено: злодеи Ли Ходэй и Су Кинсын были схвачены и обезглавлены в подвале дома терпимости «По Хуй», их банды разгромлены, самые активные боевики перевешаны на фонарных столбах на улице Мотт, а подпольные бордели, игорные дома, опиумные курильни и уличная торговля наркотиками перешли под полный организационный и финансовый контроль «Гоминьдана».

Статуя архитектора победы Дядюшки Сунь в Чайна-тауне

К концу весны 1912 года в Чайна-тауне воцарилось единовластие и наступил долгожданный мир. Благодарные жители китайской слободки устроили в честь Дядюшки Сунь грандиозный парад с драконами, петардами, фейрверком и церемонией открытия бронзовой статуи своему освободителю на улице Мотт. Отмечавший великую победу у себя дома Ни Ду Ши растрогался и отдал за Ясоса-Ятсена свою дочь Хуй Ню Пей, несмотря на то, что у Сунь Ятсена где-то в Цуйхэне уже была законная жена из купеческого рода, но о ней в праздничной вакханалии никто не вспомнил. Спустя семь месяцев после пышной свадьбы, на которой гулял весь Чайна-таун и высшие полицейские чины Нью-Йорка, Хуй Ню Пей родила дочь, которую назвали Жу Ю Слюнь Ки. Злые языки утверждали, что к рождению ребёнка скорее всего приложил свой член свою руку Ла Пшилохань, который сходил с ума от забинтованных ног девушки и часто отирался в доме Ни Ду Ши, пока Дядюшка Сунь был занят истреблением живой силы противника и дележом добычи.

Дядюшка Сунь с женой и любовницей

Менее благодарными за воцарение мира в Чайна-тауне оказались городские власти Нью-Йорка и, в особенности, губернатор штата Джон Дикс. Американская общественность, не привыкшая к азиатскому, практически средневековому стилю изощрённой жестокости, была потрясена раздутой газетчиками истерией об обезглавленных трупах и виселицах на улицах деловой и финансовой столицы США. Чутко реагируя на настроения избирателей, губернатор провозгласил Сунь Ятсена персоной нон-грата, а полицейское управление города объявило последнего в розыск и назначило вознаграждение в 4 доллара за его голову.

Ясос-Ятсен не стал рисковать своей свободой и решил бежать за рубеж. Тем более, что его миссия в Америке была успешно закончена: в Нью-Йорке была создана военно-политическая партия «Гоминьдан», она получила мощную финансовую поддержку как от китайской диаспоры, так и от контроля над криминальными предприятиями Чайна-тауна, а также был накоплен опыт создания частной армии и уличных боёв. Пришла пора перенести этот опыт революционной борьбы на земли континентального Китая. Фальшивомонетчица Кси Вудай изготовила для Ясоса и его ближайших соратников поддельные паспорта, и Дядюшка Сунь сел на пароход и отправился на историческую родину, в Китай. В поездке его сопровождали Ла Пшилохань, Чан Каши и саквояж с деньгами и заморскими подарками.

Сцены уличных баталий в фильме «Кинооператор»

О войне тонгов 1912 года было написано множество исторических романов и диссертаций, а эпичные сцены перестрелки и поножовщины на улицах Чайна-тауна даже вошли в классическую немую кинокомедию 1928 года «Кинооператор» с участием Бастера Китона. На роль Дядюшки Сунь в картине, которую современники сочли «величайшей комедией из когда-либо созданных… и, возможно, величайшим фильмом из когда-либо созданных», сначала пригласили Ясоса Бибу, но тот учтиво отказался. Тогда приглашение сняться отправили Сунь Ятсену, в Китай, однако выяснилось, что тот сниматься не может, поскольку три года назад отправился на тот свет. В результате, в роли Дядюшки Сунь сниматься пришлось самому Китону, на которого наложили восемь киллограммов гримма и фальшивые усы, чтобы он хоть немного походил на всемирно известного китайца.

Экспорт революции в Китай

Захватывающие истории о бурной деятельности Сунь Ятсена-Ясоса в Америке достигли берегов Китая гораздо раньше, чем сам их герой. Передаваясь из уст в уста, они постепенно дополнялись домыслами и обрастали легендами, и к тому моменту, когда прибывший из США Дядюшка Сунь высадился на китайской земле, его имя гремело по всему Китаю, а сам он стал национальным героем. По стране прокатилась волна массовых антиправительственных демонстраций с требованием отставки президента Юань Шикая и в поддержку Сунь Ятсена. Они прошли под лозунгом:

За Сунь Юань в жопу

Ясос Биб в Пекине

Добравшись до Пекина в августе 1912 года, Сунь Ятсен-Ясос встретился с соратниками Революционного альянса. Те его, конечно-же, не узнали, однако никого не смутило то, что Дядюшка Сунь не похож сам на себя. Соратники ветерана Синьхайской революции лишь отметили, что «месяцы народно-освободительной борьбы на северо-американском континенте, вне всякого сомнения, наложили неизгладимую печать боевых шрамов, беззаветного героизма и высочайшей чести на первого президента Китайской республики, нашего великого учителя Сунь Ятсена». Беглый президент рассказал собравшимся о том, что им и его сподвижниками, бесстрашными полководцами Ла Пшилоханем и Чан Каши, в Нью-Йорке была создана военно-политическая организация под названием «Гоминьдан» и предложил создать в Пекине её филиал. Он также заверил старых соратников по Революционному альянсу в том, что «заграница нам поможет» и «дождь ещё оросит наши засушливые пахоты благодатной влагой».

Следует заметить, что приехавший из Америки Дядюшка Сунь отнюдь не преувеличивал, когда обнадёживал своих однопартийцев заверениями в иностранной помощи и грядущими оросительными меропритиями. Три с лишним десятилетия спустя так называемая «заграница» буквально залила гоминьдановское руководство золотым дождём. Вот, что об этом говорил тогдашний президент США Гарри Трумэн:

Все эти Чаны, Куны и Суны — воры, все до единого. Они украли 750 миллионов долларов из 35 миллиардов, которые мы отправили в Китай в качестве военной помощи. Украли и потратили на покупку недвижимости в Бразилии и здесь, в Нью-Йорке. Я больше не хочу иметь никаких дел с этими шакалами!

25 августа 1912 года китайский филиал партии «Гоминьдан» был учреждён при участии нескольких мелких революционных партий, которые решили не упускать момент и вовремя втиснуться в распил иностранной помощи дело строительства нового Китая. Сунь Ятсен-Ясос был избран главой партии, а заместителями стали его верные братья по оружию Ла Пшилохань и Чан Каши.

Новая партия участвовала в национальных выборах и получил подавляющее большинство голосов в Национальной ассамблее Китая. Однако глава государства, диктатор Юань Шикай, высокомерно игнорировал парламент, и в июле 1913 года взбешённые таким к себе отношением члены «Гоминьдана» под предводительством Сунь Ятсена-Ясоса устроили так называемую «Вторую революцию» против режима Юань Шикая. Поскольку практический опыт Ясоса Бибы в части организации революций ограничивался всего лишь двумя-тремя кварталами американского Чайна-тауна, «Вторая революция» на самом деле оказалась плохо спланированным вооружённым мятежом и представляла собой довольно жалкое зрелище: ножи, вилы, топоры и револьверы повстанцев не могли противостоять ружейно-пулемётной огневой мощи правительственных войск. Мятеж был быстро и жестоко подавлен. В ноябре 1913 года «Гоминьдан» был объявлен вне закона, и Дядюшка Сунь со многими членами партии вынуждены были искать политическое убежище в Японии.

Жизнь в вынужденной эмиграции

В Японии оставшийся не у дел Дядюшка Сунь изнывал от скуки: выращивал бонсай, маникюрил японский садик во дворе своего дома, разводил аквариумных рыбок и зачитывался антологиями, дневниками и письмами Мацуо Басё.

Также Ясос-Ятсен занялся рисованием манго. Наиболее примечательной была его манга «Насубарупоедуя» о трёх машинах, в которой рассказывается про легендарных гонщиков-механиков Тоёта Херовата, Нахонду Куюгайки и Шинатаки Ниссана. Эту мангу вскоре адаптирует в онемэ сам Миядзаки.

Некоторое разнообразие в жизнь Дядюшки Сунь на чужбине вносили путешествия по стране. Японская империя переживала социально-экономический подъём, вызванный радикальными реформами Мэйдзи: по всей стране строились сталелитейные заводы, ткацкие фабрики, верфи, угольные шахты, прокладывались железные дороги и проводились телефонные линии американского изобретателя Александра Белла. Отсталая аграрная Япония с её рисовыми полями и рыбацкими посёлками уступала место новой, промышленно развитой, растущей и уверенно смотрящей в светлое будущее стране с дымящими трубами заводов по производству бронемашин, бомбардировщиков, танков, пушек, винтовок, снарядов и патронов.

В один из морозных дней Ясос отправился в Осаку, где посетил известный в городе бордель «Писюдай». Внучка заведующей борделем, Нихуясе Наёбато, сказала ему, что он удивительно похож на одного полоумного русского варвара по имени Уймураз, про которого ей много раз рассказывала бабушка. Нихуясе поведала гостю историю о том, как 70 лет назад тот долго ходил к ним в «Писюдай», бренчал на смешной лопате со струнами и затем написал жалобу на одну из их работниц. Полуграмотная бабушка Наёбато приняла эту жалобу за брачное обязательство, и русского музыканта тут же женили на работнице. Дядюшка Сунь лишь посмеялся над историей незадачливого иностранца: потерявшему память Ясосу было невдомёк, что ему была рассказана история о том, как познакомились его бабушка и дедушка. Попросив на дорожку чарку сакэ и почтительно раскланявшись с Нихуясе, он отбыл в Токио.

Вдохновлённый увиденным в столице, Ясос-Ятсен написал фантастический путевой очерк о Японии будущего. В нём, от лица попавшего в будущее путешественника, он описал фантастический мир японских городов и деревень в 2013 году. Для очерка писатель придумал смешные для уха иностранца названия японских компаний, которые пришли ему в голову в приливе творческого вдохновения, вызванного чудесными зельями, когда-то помогавшими Ясосу пережить японский плен. Путевой очерк кишмя-кишел высокотехнологичными машинами — там было всё:

• сверхскоростные паровозы «Мицубиси», прозванные в народе «Синкансэнами», с движущими колёсами диаметром 3 м, стремительно несущиеся по стальным дорогам с головокружительной скоростью 210 км/ч;
• огромные, размером с ¼ бейсбольного поля, океанские пароходы «Сасэбо» для перевозки керосина и жидких газов;
• проворные стальные беспропеллерные аэропланы «Кавасаки» и «Исикавадзима»;
• надёжные и экономичные безлошадные самокатные повозки «Такири», «Датсун», «Киоритсу», «Кайшинша», «Ниссан», «Субару», «Сузуки», «Мазда» и «Тоёта» на паровом, углеводородном и электрическом ходу;
• и доселе невиданные транспортные средства — быстроходные моторные велосипеды «Хонда», «Ямаха», «Кавасаки» и «Сузуки».

Из города в город путешественник разъезжает в лиловых самокатных повозках-такси с шофёром-роботом «Автомото Сузуки», встроенным в двигатель колёсного транспортного средства, останавливается в гостиницах-капсулах и пользуется унитазами, оборудованными портативным граммофоном «Панасоник» и струйным массажёром «Фуджитсу» на базе душа Шарко для стимулирования анального отверстия.

Очерк, к сожалению, так и остался неопубликованным. Когда Дядюшка Сунь обратился к японскому издателю, тот поднял произведение китайского писателя на смех, назвав его выдумками обкурившегося ханьца и бредом сивой кобылы. Единственная сохранившаяся копия рукописи очерка была обнаружена Соитиро Хондой пятьдесят лет спустя в токийском архиве иностранной литературы, переведена на японский язык и опубликована в форме сёнэн.

Прозрение и возвращение домой

Однажды самозванец Дядюшка Сунь лицом к лицу столкнулся с настоящим Сунь Ятсеном, который проживал в Японии в изгнании уже второй год после своего насильственного смещения с поста президента Китайской республики. Китайский революционер практически потерял надежду на возвращение в Китай, однако не поверил своим ушам, когда узнал из газет о том, что он, безвыездно отсиживаясь в Японии, каким-то чудесным образом оказался в гуще политических и революционных событий в Китае. Ему пришлось приложить немало усилий для того, чтобы выяснить то, что у него появился двойник, лже-Сунь, энергичный и харизматичный самозванец в лице какого-то никому не известного этнографа из губернской столицы Российской Империи.

Подружка Ясоса Бибы, юдзё Хуемяко Наибуси, которую он подцепил на портовой набережной в Токио. В знак верности Ясосу совершила юбицумэ — отрезала себе часть мизинца. 1913 год

Чертёж термоса, подаренного Сунь Ятсеном

Однажды на приятельской вечеринке подвыпивший Ясос-Ятсен вёл задушевную беседу с японской юдзё, красавицей Хуемяко Наибуси, пытаясь уговорить её отправиться на съёмную квартиру Ясоса возле железнодорожной станции Сибуя для того, чтобы послушать модные грампластинки и весело провести ночь. В момент, когда пришедшая к соглашению парочка уже двигалась к выходу, к ним подошли трое в штатском. Оттеснив перепуганную Наибуси, они проворно и мастерски скрутили Ясоса, завязали ему глаза, заткнули рот тряпкой и доставили его на явочную квартиру Революционного альянса в портовом районе Нагасаки. Там его поджидал настоящий Сунь Ятсен. Приказав развязать пленника, Сунь Ятсен извинился за вынужденную меру предосторожности, предложил стакан виски и разъяснил Ясосу, в чём дело, немало удивив самозванца обширными сведениями и подробностями о личной жизни и похождениях литовского философа.

В качестве доказательства того, что Ясос Биб — не Сунь Ятсен, а обычный литовский фольклорист, Сунь Ятсен показал Ясосу рукопись книги «Правда о Титанике». Автор рукописи, полковник Арчибальд Грейси (с которым Сунь Ятсен был в дружеской переписке ещё со времён, когда они познакомились в доме терпимости в Чайна-тауне Сан-Франциско во время поездки Сунь Ятсена в США летом 1896 года), утверждал, что на борту «Титаника» познакомился с «чрезвычайно колоритным субъектом, пьяницей из России, с которым за бутылкой виски имел длительные беседы об истории». Полковник также писал о том, что «затем видел этого русского выпивоху валяющимся в бессознательном состоянии, в мокрых штанах с расстёгнутым лацбантом, на дне спасательной шлюпки» после крушения «Титаника» утром 15 апреля 1912 года, когда их, продрогших и обессиленных, вылавливали в море моряки «Карпатии».

Ясос Биб поначалу не поверил настоящему Сунь Ятсену, сочтя безумной выдумкой долгий и подробный рассказ китайского революционера о тихой жизни литовского философа в Вильне и Варшаве и о его необычайных приключениях в Харбине, Калькутте, Йоханнесбурге, Константинополе, Тифлисе, Одессе и Киеве. Однако после того, как Сунь Ятсен передал Ясосу личное письмо от Наливайтеса и Рюмкевича, которых разведка Революционного альянса по поручению Сунь Ятсена разыскала в Вильне, чувства переполнили душу литовского мыслителя. На его глаза навернулись слёзы, в закружившейся голове ожили тёплые воспоминания о далёкой родине, детстве, школе, первом поцелуе, ворчливом учителе музыки Клавише, дружеских пьянках, зимней рыбалке в Финском заливе...

Сунь Ятсен тепло поблагодарил Ясоса за неоценимый вклад в дело китайской революции, за создание партии «Гоминьдан» и налаживание финансирования её деятельности за счёт донатов китайской диаспоры в США и доходов от наркоторговли, за создание вооружённых формирований партии, за привлечение в партию таких талантливых и преданных делу людей, как Чан Каши, за попытку восстания против диктатуры Юань Шикая и за многое другое, что Ясосу удалось совершить за столь короткий период пребывания в роли самозванного Сунь Ятсена. Китайский революционер также подарил Ясосу пахнущий свежей краской экземпляр своего бестселлера «Kidnapped in London» со своим автографом, вручил новенький блестящий термос немецкой фирмы «Тhermos-Gesellschaft m.b.H.», отсыпал горсть чохов на дорогу и пожелал счастливого пути. Молчаливые люди в штатском, взяв Ясоса под руки, отвезли его в порт, купили билет до Владивостока и убедились в том, что пароход «Русского Восточно-Азиатского пароходства» с литовским фольклористом на борту скрылся за горизонтом моря, омывающего берег страны восходящего солнца.

Наученный горьким опытом в Харбине, Ясос больше не бегал за кипятком на станциях Великого сибирского железнодорожного пути. Преодолев долгую дорогу через всю Российскую Империю, от Дальнего Востока до Европы, он предпочёл на остановках оставаться в поезде и добывать кипяток, заварку, вяленое мясо и рисовые лепёшки у попутчиков-китайцев, расплачиваясь за провиант чохами. В прокуренном, холодном вагоне 3-го класса согревал душу и тело подаренный Сунь Ятсеном термос, довольно сносно сохранявший тепло между остановками поезда. Добравшись до Вильны, при виде крыш родного города и башни Гедиминаса, укутанных в белоснежное одеяло февральского снега, Ясос Биб растрогался, расплакался и поклялся никогда больше не покидать родную Литву даже в том случае, если это не позволит ему устранить пробел в знаниях о жизни североамериканских индейцев.

Итоги поездки

Подводя итоги своей поездки в Северо-Американские Соединённые Штаты, Ясос решил, что командировка в целом оказалась удачной с точки зрения этнографии и фольклористики. Он почерпнул многое из культуры преступного мира китайских кварталов Нью-Йорка, и даже начал подумывать о написании книги на данную тему. Вместе с тем, мальчики кровавые в глазах — призраки трупов, повешенных и обезглавленных по его приказу, — долго преследовали литовского фольклориста, вызывая ночные кошмары и тяжёлые нервно-психические расстройства, которые можно было заглушить лишь обильными порциями опиума и алкоголя. Также у Ясоса выработалось устойчивое отвращение к виски, видимо по причине неприятных воспоминаний о своих подвигах в роли китайского самозванца Дядюшки Сунь.

Хотите узнать, что случилось с Ясосом Бибой после возвращения домой? Читайте дальше.

Литература

(в хронологическом порядке)

1. Colonel Archibald Gracie. The Truth About the Titanic. — New York: Mitchell Kennerley, 1913.
2. Jasos Biba. Mein Kampf . Um die Reinheit der Sprache. — Пер. с лит. — Berlin: Fischer Verlage, 1936.
3. А. Поласкайте, Б. Невъебене. Женщины в жизни Ясоса Бибы. — Пер. с лит. — Вильнюс: Мин нет, 1969.
4. Вихтигер Люгнер. Вся правда о Ясосе Бибе. — Пер. с нем. — Берлин: Мюнхгаузен и К°, 1992.